А вот удар по голове, за редким исключением, предназначен вредить, поэтому нет ничего удивительного в том, что он отправляет человека в места, которые лишний раз лучше не навещать. В таких местах люди могут легко заблудиться. Поэтому и выходит иногда – ударят человека по башке, враги, ну, или друзья иногда, а он полежит, полежит, да и умрет. Хотя, вроде, голова не разбита, мозг не вытек. Поэтому, конечно, лучше своих лишний раз по голове не бить. А то мало ли что…
Джерри пришел в себя от того, что кто-то пытался его утопить, вливая воду в рот. В принципе, Не-Персе иногда использовали такой способ, чтобы быстро заставить говорить попавших в плен жителей Долин. На войне ведь не всегда бывает время поставить правильный столб, развести нормальный огонь и вообще пытать человека правильно. Иногда приходится все делать второпях. Правда, когда пытаешь врага, вливая ему воду в рот, нос надо зажимать – это Джерри хорошо запомнил. С пережатым носом особенно не подышишь, и пленный сразу становится разговорчивее. Джерри же явно пытал какой-то новичок и неумеха. Во-первых, нос не зажал, во-вторых, воду вливал вроде и правильно, но так, словно хотел не утопить, а напоить. В общем, как легко можно сделать вывод из вышеприведенных размышлений, первые мгновения после выхода из беспамятства молодой Не-Персе одной ногой еще стоял у подножия Темных Гор. Но тут вода, попала ему не в то горло, Джерри закашлялся, и бешеная боль, пронзившая голову, наконец, привела инджуна в чувство. Почти в ту же секунду в глазах воина все побелело, затем раздался страшный грохот, и Джерри осознал: снаружи еще продолжается гроза, а значит он отсутствовал не так уж долго. Память возвращалась, накатываясь стремительной волной, и Джерри бешено заозирался, пытаясь понять: что стало с Ведьмой, не превратилась ли она все-таки в настоящее чудовище, и если превратилась – почему Джерри Сахконтейк до сих пор жив. В этот момент молодой воин почувствовал, что его голова и плечи покоятся на чем-то гладком и теплом. Внезапно на лоб инджуну опустилась сухая и теплая ладонь, а перед губами оказалась чашка с водой. Джерри машинально сделал глоток - в этот раз вода потекла куда следует. После удара молнии комната погрузилась в темноту, но фитиль в плошке с жиром все еще горел, старательно разгоняя мрак. Постепенно глаза инджуна привыкли к полумгле, и прямо над собой Джерри увидел озабоченное бледное лицо, обрамленное спутанными серебристыми волосами. Правда, Ведьма смотрела на инджуна поверх груди, причем немаленькой, но молодой Не-Персе успел увидеть главное – ее глаза больше не были белыми, и хотя в темноте цвет их было не разобрать, Джерри знал: на него глядят два совершенно нормальных, красных, с вертикальными зрачками, глаза. Что бы ни происходило с колдуньей до этого, сейчас она вернулась к своему обычному состоянию, и, положив голову Джерри на колени, пыталась влить ему в рот воду. Юбку из одеяла женщина, видимо, сняла перед сном или потеряла, когда билась на матрасе, и хотя длинная рубаха Не-Персе почти доставала до колен Ведьмы, вид снизу открывался очень приятный. И все же молодой инджун с огромным сожалением заставил себя сперва приподняться, опираясь на локти, а потом и вовсе сесть. Голова болела страшно, но память постепенно возвращалась. Джерри вспомнил, как несколько раз встряхнул Ведьму за плечи, как Ведьма закрыла глаза, и когда веки ее снова поднялись, вместо страшно закатившихся белков на Не-Персе уставились знакомые вертикальные зрачки. Что было потом, Джерри не помнил. Но судя по тому, что левая щека его заметна распухла, а открывать рот было больно, напрашивался вывод: вышедшая от подножия Темных Гор Ведьма не разбирала своих и чужих и врезала своему спасителю по морде. К счастью, после этого колдунья окончательно пришла в себя и постаралась по мере сил привести инджуна в чувство. Потирая лицо, Джерри коротко спросил-рассказал свою версию событий. В ответ Ведьма виновато кивнула. По крайней мере этот вопрос прояснился, но впереди было много других. Подняв с растерзанной постели одеяло, Джерри осторожно накрыл им ноги женщины, чтобы не отвлекаться, и начал спрашивать.
Джек Апаш Вайякатта был прав, когда считал Джерри умнейшим из молодых воинов деревни Хемене. Вождь юношей не знал одного: Джерри имел ум не только быстрый, но и аналитический. Для молодого воина Не-Персе такой дар Ватанки в большинстве случаев ни к чему. Жизнь инджунов предоставляет слишком мало возможностей для применения такого странного орудия, если, конечно, не считать умение читать следы. Однако здесь, в этой освещаемой дрожащим пламенем и вспышками молний комнате, ум был единственным оружием Джерри против призраков ночи и немоты Ведьмы. Первым делом молодой Не-Персе объяснил своей собеседнице, как они будут общаться: Джерри будет задавать вопросы, стараясь поставить их так, чтобы можно было ответить «да» или «нет». Белая Хозяйка должна будет в ответ кивать или мотать головой. Если ответ будет сложнее, она постарается что-то объяснить знаками, а Джерри будет делить сложный вопрос на множество маленьких. Выслушав молодого воина, женщина кивнула, и Джерри спросил: то, что случилось сегодня ночью – бывало ли такое раньше? Женщина кивнула. Джерри подумал, потом спросил: чаще, чем раз в месяц? Ведьма помотала головой. Увеличивая в своих вопросах промежутки между приступами, молодой Не-Персе выяснил, что такие неприятности происходят в среднем раз в полтора месяца. Постепенно, Джерри выяснил, что кошмары, обычно, приходят во время грозы или бури, от которой трещит железный талисман. На вопрос: как же она справляется, когда разбудить некому, женщина опустила голову и обхватила плечи руками. Джерри осторожно погладил ее по плечу, и Ведьма вдруг поднялась и шагнула к полке, на которую днем положила тетрадь и карандаш. Джерри поспешно отвернулся, потому что рубаха не закрывала даже коленей женщины. Впрочем, Ведьма уже приняла для себя правила приличия, и прежде чем сесть рядом с молодым инджуном, она снова обмотала талию одеялом. Раскрыв тетрадь, женщина принялась рисовать, время от времени помогая себе знаками. Рисовала Ведьма хорошо и, главное, понятно, Джерри внимательно разглядывал рисунки и время от времени задавал уточняющие вопросы, не забывая разбивать их так, чтобы можно было ответить: «да» или «нет». Странная беседа продолжалась до утра. Уже давно стихла гроза, прекратился дождь и утих ветер, а в заброшенном доме посреди леса, что вырос на месте ядерного пожарища, мужчина и женщина разговаривали, используя слова, знаки и рисунки.
Когда сквозь щели во внешней стене пробились первые лучи солнца, картина несколько прояснилась. Ведьма рассказала, что приступы ночных кошмаров случаются примерно раз в полтора месяца. Но это только последние полгода. А раньше были раз в два месяца. Естественно, Джерри спросил, когда эта беда началась. Ответ он целиком не понял, но, кажется этого Ведьма не знала, потому что очень много забыла. Очень много, или даже все. Сложно говорить, когда собеседник не может произнести ни слова. Когда случалась такая напасть, Ведьма, обычно, мучилась до утра. С первыми лучами солнца ужас отступал, и она просыпалась. После такой ночи у женщины болело все тело, так что даже ходить было трудно. Поэтому в грозу или бурю она старалась прятаться. Зимой такие приступы действительно раньше не случались. Джерри спросил: не боится ли Белая Хозяйка, что рано или поздно кошмар настигнет ее в холодные месяцы, и та печально кивнуло в ответ. Джерри вспомнил, что Ведьма зимует в деревнях, и покачал головой: если инджуны увидят то, что сегодня увидел он – колдунья может просто не дожить до утра, ее сожгут вместе с землянкой или палаткой. Наконец, настала очередь главного вопроса. Вопрос был опасный, и Джерри специально ждал, пока стихнет буря и настанет утро, прежде чем его задать. Днем злые духи гораздо слабее, чем ночью. Глубоко вздохнув, Джерри спросил: разные ли кошмары видит Белая Хозяйка, или один и тот же. Женщина вздрогнула, и некоторое время сидела, опустив взгляд. Затем она взяла тетрадь и медленно нарисовала два круга, перечеркнутые сверху вниз. Отложив карандаш, Ведьма несколько секунд сидела без движения, потом подняла голову и посмотрела Джерри прямо в глаза. Молодой Не-Персе вздрогнул – во взгляде женщины бились страх и отчаяние. Ведьма медленно подняла руку и провела пальцем сперва по своим глазам, затем, очень осторожно, коснулась пальцем век Джерри. Инджун помолчал, рассматривая рисунок, затем спросил: значит, в кошмарах Белая Хозяйка всегда видит одно и то же – два страшных глаза со зрачками, как у нее? Женщина кивнула. Джерри потер подбородок. Картина начала проясняться, более того он, кажется, знал, как следует бороться с такой бедой. Вопрос был лишьв том, хватит ли ему силы и мужества, чтобы пройти по этой дороге до конца. Теперь следовало все как следует обдумать, а обдумав – действовать быстро. До следующего приступа у них было от силы полтора месяца. Вчера на полке Джерри видел банку, от которой шел очень сильный и острый запах. Такие банки торговцы привозили откуда-то с юга, из местности, называемой Мохаве. Они говорили, будто там совсем нет деревьев, что лишний раз показывает, как лживы Жители Долин – ну где это видано, чтобы в стране совсем не росли леса? Тем не менее, напиток, получавшийся из черно-коричневого порошка из таких банок, очень ценился племенами. Попросив Ведьму сварить кофе, Джерри погрузился в размышления.
Женщина как раз закончила приготовление завтрака, когда Джерри окончательно сформулировал свой план. Встав со своего матраса, он убрал постели, помог Ведьме разложить пищу по тарелкам и разлить кофе. Мужчина и женщина помолились, поели, убрали посуду, после чего Джерри взял Ведьму за руку и снова усадил за стол. Сев напротив колдуньи, молодой Не-Персе принялся рассказывать, что они могут сделать. Первым делом, ему следовало выучить знаки, с помощью которых Жители Долин переносят слова на бумагу. Он знает, где найти учителя, но следует поторопиться, потому что, скорее всего, тот в ближайшие дни, если не часы, постарается уйти на юг. Джерри не знает, сколько времени уйдет на то, чтобы научиться читать и писать, но постарается освоить эту науку за три недели. Женщина недоверчиво посмотрела на инджуна, и молодой Не-Персе кивнул, сказав, что понимает – это очень мало, но и времени у них в обрез. Значит, придется сделать. После этого они отправятся на юго-восток, туда, где живет тот, кто лучше всех знает, как надо защищаться от духов. Джерри спросит у него совета и попросит научить. Дело, конечно, опасное, потому что шаман этот, мягко говоря, необычный, но и Ведьма ведь тоже необычная. Джерри рассчитывает, что одна необычность сможет заинтересовать другую, а дальше уже все будет зависеть от него, Джерри Сахконтейка. В любом случае, он, Джерри, сделает все, чтобы снять проклятье с Белой Хозяйки, или, хотя бы, облегчить его бремя. Выслушав инджуна, женщина взяла его за руку и, склонив голову на бок, посмотрела ему прямо в глаза. Джерри понял: она спрашивает, почему человек, который увидел ее лишь вчера, готов сделать так много для той, что чуть его не убила этой ночью. Не отводя взгляда, молодой воин медленно ответил, что, во-первых, она спасла ему жизнь. Во-вторых, он – изгой, у которого больше нет ни семьи, ни народа, а значит – нет смысла жить дальше. Но с Белой Хозяйкой такой смысл появился, поэтому он будет жить ради нее. И, наконец, он Джерри Сахконтейк, никогда не видел женщины красивее, поэтому пойдет ради нее дорогой духов до самого конца. Инджун ощутил, как вздрогнула в его руке узкая твердая ладонь Ведьмы. Женщина закрыла рот другой рукой, но по ее глазам Джерри понял – колдунья улыбается. Это был хороший знак, и молодой воин улыбнулся в ответ, сказав, что чем раньше они выйдут, тем лучше.
Тот полдень Джон Валлехо, торговец из Нью-Бойсе, запомнил на всю жизнь. Буквально три часа назад он пришел со своим караваном на торговый пост Асака. Джон неплохо поторговал с восточными Не-Персе и Западными Шошонами и рассчитывал перед долгим переходом на юг дать отдых браминам, охранникам и себе. Пост Асака слыл местом, где торговец мог хорошенько расслабиться перед дорогой. Еда там всегда была свежей, выпивка – крепкой, а после того, как год назад в блокгаузе появилась шлюха Мэгги, пост стал практически раем на земле. Нет, конечно, Мэгги давно уже перевалило за тридцать, но она принадлежала к тому виду крепких боевых лошадей, которым в зубы не смотрят. Особенно, если предварительно хорошенько нагрузиться кленовой водкой. Словом, Джон предвкушал незамысловатый, здоровый отдых.
Вместо этого торговец нашел пост абсолютно пустым. Очаг был холоден, погреб пуст (хотя часть виски осталась на месте), хозяев, купцов и Мэгги и след простыл. На столе в комнате смотрителя Джон нашел записку, от которой у него зашевелились не выпавшие еще к сорока годам волосы. Мел Брэксон, хозяин поста, сообщал, что из-за этих ублюдков из Фарго инджуны Хемене вышли на тропу войны, а за ними, как пить дать, поднимутся и остальные деревни Не-Персе. В связи с этим он, Мел Брэксон, настоятельно советует Джону Валлехо как можно скорее сматывать удочки и уходить на юг, в общем, приятной дороги, Джон, постарайся сохранить свой скальп.
Мистер Валлехо тоскливо выругался и осмотрел свой караван. Он так спешил поскорее добраться до поста, что совершенно загнал и браминов, и охранников, да и себя. Даже если бросить груз (а Джон, скорее, сам снял бы с себя скальп, чем оставил товар) – ни он, ни его люди были не в состоянии идти дальше. Каравану требовался отдых. К сожалению, инджуны, выйдя на тропу войны, имели привычку отдыхать только когда наберут некоторое количество скальпов. Правда, судя по тому, что зола в очаге давно остыла, Брэксон со своими бездельниками снялся с места по меньшей мере полдня назад. Если за это время Не-Персе еще не наведались на пост, можно было надеяться, что еще сутки в запасе у мистера Валлехо и его людей есть. Приказав охранникам загнать браминов в стойло и разгрузить, Джон отправил одного из своих парней наверх, на вышку, и, усевшись в кресло Мела, начал подсчитывать возможную выручку от продажи груза в Нью-Бойсе. Джон всегда так поступал, если ему нужно было успокоиться.
Мистер Валлехо как раз вычислял стоимость выделанных бигхорнеровых шкур с учетом прогнозов на холодную зиму, когда кто-то перекрыл ему свет из единственного маленького окошка. Отложив в сторону карандаш, торговец поднял глаза, готовясь как следует отчитать одного из своих парней за то, что входит без стука, и почувствовал, что его редкие волосы встают дыбом – второй раз за этот день. Прямо перед ним стоял молодой воин Не-Персе – в серой вязаной рубахе, в раскрашенной и расшитой безрукавке из черной кожи, с браслетами на могучих руках и крайне недвусмысленным ножом на поясе. При одном взгляде на этот инструмент Джон с ужасом подумал, что, наверное, полное облысение ему уже не грозит. Торговец не понимал, как инджун ухитрился пройти мимо его людей, впрочем, насколько он знал, именно этим инджуны и славились. Ну, и еще крайне эффективным, хоть и несколько радикальным, способом борьбы с выпадением волос. Несколько секунд торговец и инджун смотрели друг на друга, потом воин наклонился вперед и, опираясь кулаками на стол, на неплохом английском сказал, что ему нужна некоторая помощь от уважаемого торговца. Джон несколько раз сглотнул, после чего сипло спросил: какая именно? Ответ инджуна поверг купца в шок: воин хотел, чтобы уважаемый торговец научил его читать и писать. Мистер Валлехо промямлил, что на это уйдут месяцы. Инджун покачал головой и сказал, что нужно управиться за три недели.
При этих словах в торговце вскипело чувство расовой гордости. Он знал, что инджуины смотрят на белых свысока (как, впрочем, и белые на инджунов). Обе расы не то, чтобы презирали друг друга - для этого в постъядерной Америке просто не было ни времени, ни сил – но, скажем так, скептически относились к навыкам и умениям оппонента. Однако при этом в глубине души каждый испытывал некоторое уважение к знаниям и мастерству другого. Белые признавали, что Пустоши для инджунов – дом родной. Инджуны, скрепя сердце, соглашались, что белые знают очень сильное колдовство и делают отличные ружья. Хотя пистонные мушкеты Новых Шошонов до появления в штате Ган Раннеров пользовались успехом не только у племен, но и у Жителей Долин. Новые Шошоны изготавливали ружья из винтовочных и пулеметных стволов, запасы которых у них были практически неисчерпаемыми (эти парни вскоре после выход из убежища ограбили гигантский военный эшелон, который шел из Монтаны в Канаду да так и застрял в Айдахо, когда с неба упал огонь). И вот теперь какой-то грязный Не-Персе совершенно наглым образом насмехается над одним из главных умений, доступных белым – над грамотностью! Неслыханное оскорбление! Только этим возмущением можно объяснить внезапную смелость мистера Вальехо, который вдруг забыл о том, что его скальпу грозит хирургическая операция. Торговец с негодованием ответил инджуну: на изучение грамоты уходят месяцы, а у некоторых тупиц, вроде его племянника, и годы! Так что нечего тут! Инджун покачал головой и ответил, что месяцев у них нет. Валлехо, который еще не окончательно утратил инстинкт самосохранения, поинтересовался: а кому еще вдруг стало необходимо, чтобы инджун, не знаю уж, как тебя зовут, парень, выучил грамоту за три недели? Инджун ответил, что его зовут Джерри Сахконтейк и сделал шаг в сторону.
Волосы мистера Валлехо в третий раз встали дыбом, и торговец меланхолически подумал, что если так пойдет дальше, он, пожалуй, начнет зачесывать их в ирокез. Джон, конечно, слышал о Белой Ведьме. Трудно не слышать о той, чье имя заставляет умолкать даже взрослых бывалых воинов. Разумеется, Джон считал, что рассказы о колдунье несколько преувеличены. В конце концов, если она настолько красива, то почему ее никто еще не утащил в свою землянку? Рассказам о подвигах Ведьмы торговец не верил. Но сейчас, глядя в нечеловеческие, красные с вертикальным, как у зверя, зрачком, глаза, Джон вдруг подумал: все эти народные легенды инджунов могут иметь под собой реальную основу. Потому что вот он, например, сейчас прилагал нечеловеческие усилия для того, чтобы просто не обделаться. В этот момент охранники, услышавшие, наконец, что шеф с кем-то спорит, решили заглянуть в кабинет. Трое сразу уронили оружие, четвертый, новичок с юга, попытался поднять дробовик, но товарищи повалили его на пол и отняли ружье. Охранники, в отличие от Джона, были люди темные, и легендам инджунов верили безоговорочно. Мистер Валлехо промямлил, что они, в общем, не собирались останавливаться на посту Асака надолго, потому что понимаешь, парень, в смысле, мистер Сахконтейк, инджуны, то есть народ Не-Персе, вышли на тропу войны, и если Джон Валлехо со своими парнями задержится тут больше, чем на сутки, им придется принять участие в празднике в деревне Хемене. Вернее, не им самим, а их скальпам. Инджун невесело усмехнулся и сказал, что Не-Персе уважаемого торговца, не знаю уж, как вас зовут, не побеспокоят. Уважаемый торговец вздохнул и ответил, что зовут его Джон Валлехо, и будь он проклят, если хоть что-то понимает, но раз такое дело, Джерри, будем учиться. В конце концов, если ему удастся пережить эти три недели, он, Джон Валлехо, станет первым человеком в Нью-Бойсе, который не только увидел Белую Ведьму, но и был под ее защитой.
Джон Валлехо, как и Джек Апаш Вайякатта, дожил до глубокой старости. И, как и вождь Не-Персе, торговец любил говорить своим многочисленным внукам, что никогда, никогда не видел человека, который учился бы так, как этот инджун. Он, Джон Валлехо, валился с ног, его язык еле ворочался после двенадцати часов непрерывных объяснений, рука, выводившая углем на листе белого пластика буквы и слова распухла, но инджун казался несокрушимым, словно скала. От его макушки шел пар, он раздавил три карандаша, выводя на листе бумаги буквы, прежде чем приноровился держать их правильно. Расплющил дерево, понимаете вы, ленивые засранцы, которым, видите ли, миссис Перкинс – слишком строгая! А тут – простой инджун, дикарь, повторял слово за словом, букву за буквой, и, Господь свидетель, этот смуглый мерзавец все схватывал налету!
Мистер Валлехо сразу предупредил Джерри, что будет учить его Бэзик Инглишу, потому что полный и правильный английский он не знает сам. Причем не знает не только грамматику, но и как писать многие слова. Потому что эти слова иногда пишутся совсем не так, как произносятся. Джерри в ответ кивнул – то, что у Жителей Долин даже написанные на бумаге слова означают не то, что должно быть на самом деле, каждый Не-Персе знал с детства. В конце концов, ведь именно от этого с неба упал огонь, спаливший дотла старый мир, разве не так? Надо сказать, большинство жителей штата давно уже перешли на упрощенную форму языка. В конце концов, если тебе по-настоящему хорошо, какая разница, что ты об этом напишешь: “Ol rite” или “All right”? Джерри учил буквы, затем учился составлять из них слова, затем запоминал, как эти слова следует переносить на бумагу. Он навсегда запомнил обжигающее чувство восторга, когда в первый раз записал слова, которые произнес Джон, а потом охранник Санчо пришел с улицы и прочитал их (пусть и по слогам). Да, в умении читать и писать заключалась великая магия, и день за днем эта магия покорялась Джерри. Ночью ему снились буквы, складывающиеся в слова, которые никак не удавалось прочитать. Джерри просыпался в холодном поту, изо всех сил стараясь вспомнить слова из сна. Молодому Не-Персе казалось, что если он сможет прочитать их, колдовство букв покорится ему окончательно.
Не-Персе пришли к посту Асака на третий день. Это был военный отряд, в который вошли лучшие воины не только Хемене, но и двух соседних деревень. Вожди ехали на бигхорнерах, держа в руках украшенные перьями и цветным пластиком священные копья, воины потрясали копьями и боевыми топорами, палицами и ножами.
Подойдя к торговому посту, они вскинули ружья и выстрелили по дому и пристройкам – пули пробили пластик и железо стен, выбили щепки из бревен, продырявили плексиглас окон. Мистер Валлехо со своими людьми спрятался в кабинете Брэксона, ожидая штурма и неминуемой смерти. Проклятый Джерри Сахконтейк как раз закончил писать упражнение, которое торговец задал ему утром. Стряхнув с тетради выбитую пулей деревянную крошку, он встал из-за стола, подошел к окну и, выглянув наружу, сделал знак Джону подойти. Меньше всего мистеру Валлехо хотелось подниматься с пола, на котором так уютно было лежать в надежде, что пули пройдут выше. Но хозяин каравана должен иногда думать о том, как он выглядит в глазах своих подчиненных. Джон подошел к окну, посмотрел наружу и признался сам себе, что это стоило любого риска. Не-Персе как раз готовились к атаке. Разогревая себя воинственным улюлюканьем, они размахивали оружием и время от времени высоко подпрыгивали из-за укрытий, вызывая защитников на выстрел. Пули, разумеется, должны были пройти мимо, ведь воины несли военную раскраску и все полагающиеся в таком случае талисманы. Старший вождь как раз взмахнул священным копьем, когда двери блокгауза распахнулись, и на улицу вышла Белая Ведьма. Крик сразу же прекратился. Сверху было хорошо видно, как воины присели на корточки, словно стараясь казаться меньше. Ведьма шагнула вперед и резко выбросила руку в сторону в интернациональном жесте, дающем понять, что гостей принять не могут, и вообще им лучше будет уйти. Вождь опустил копье и, подъехав к Ведьме, вежливо спросил: не скрывается ли сейчас в этом большом доме Ричард Фарго, к которому у воинов есть неотложное дело. Ведьма склонила голову набок, выставила вперед левую ладонь, затем загнула на ней пальцы один за другим и помотала головой. Вождь кивнул и еще вежливее спросил: хорошие ли люди сейчас остановились в этом доме? Ведьма махнула рукой, затем энергично кивнула. Вождь склонил голову, повернул бигхорнера и поехал прочь. Вслед за ним очень тихо ушли остальные воины. Джерри усмехнулся и протянул мистеру Валлехо тетрадь с выполненным упражнением. Проверяя работу своего ученика Джон, подумал, что, пожалуй, пусть он и придет в Нью-Бойсе с первыми заморозками (если вообще придет), это приключение того стоило, и рассказов ему хватит до самой старости.
В последние четыре дня торговец учил инджуна читать настоящие довоенные книги. Вернее, не столько учил, сколько показывал, как много еще мистеру Сахконтейку надо учиться, чтобы суметь прочитать эти ровные строчки маленьких буковок. Читать и писать на Basic English молодой Не-Персе мог довольно сносно, хотя если бы Джону еще месяц назад кто-то сказал, что человек может выучиться грамоте за три недели, Джон бы поднял фантазера на смех. Наконец, обучение подошло к концу, а вместе с ним закончилось лето. Третьего сентября караван Джона Валлехо покинул пост Асака и отправился на юг. Вместе с торговцем шли инджун Сахконтейк и Белая Ведьма – в качестве платы за обучение Джерри обещал сопроводить караван до земель Новых Шошонов, тем более, что у него и у его спутницы у самих были дела в той стране. Не доходя трех миль до деревни Белого Брамина, Джерри сказал, что дальше их дороги расходятся. Джон спросил, куда инджун и Ведьма отправятся дальше. Он не особенно надеялся услышать ответ и очень удивился, когда Джерри указал на восток, туда, где тучи скрывали вершины гор. Джон знал, что в тех местах начинается пограничье, ничейная земля, где с равным успехом можно встретить военный отряд инджунов, орду каннибалов или патруль супермутантов. Он осторожно намекнул на это Джерри, но тот лишь невесело усмехнулся и сказал, что знает, но иначе нельзя. Валлехо немного помолчал, и потом тихо спросил: зачем инджуну нужно было научиться читать и писать? Джерри тоже ответил не сразу. Некоторое время он смотрел в сторону гор, и глаза его были странные. Затем инджун вздохнул и сказал, что иначе с ней не поговорить. Не-Персе и торговец поглядели в хвост каравана, туда, где Белая Ведьма под почтительно-одобрительный смех охранников руками сгибала разошедшееся под тяжестью груза стальное кольцо упряжи. Джон опять помолчал, а потом сделал такое, что будь здесь его товарищи по торговой компании – не поверили бы своим глазам. Расстегнув боевой ремень с кобурой, в которой покоился превосходный длинноствольный револьвер 44-го калибра, изготовленный далеко на юго-западе в мастерских NCR, торговец протянул оружие Джерри. Инджун удивленно посмотрел на мистера Валлехо, а тот достал из сумки коробку патронов и положил ее на кобуру. Мистер Валлехо сказал, что не знает, какая судьба свела мистера Сахконтейка и Ведьму, а потом их всех троих вместе, но, наверное, это не самая плохая судьба. Во всяком случае, это были хорошие три недели. И хотя Белая Ведьма очень сильная, а ты, парень, по всему видно, очень храбрый, там, в горах, вам понадобится оружие посильнее ножа и лука. Так что бери, инджун, это подарок. И говори со своей Ведьмой почаще – она, кажется, не такая плохая, как про нее рассказывают.
Попрощавшись со своим необычным учеником, Джон Валлехо повел караван в деревню. Проводив взглядом браминов и людей, Джерри застегнул пояс и подошел к колдунье, которая махала уходящим торговцам. Не-Персе похлопал женщину по плечу, и когда та обернулась, указал в сторону скрытого тучами горного хребта. Теперь предстояло осуществить вторую часть его плана. Ведьма кивнула, и указала на сумку на боку Не-Персе. Джерри усмехнулся и достал чистую тетрадь, сшитую из разных листов бумаги. Увидев, как просияла женщина, Джерри сказал, что идти им не один день, успеют наговориться. Сойдя с дороги, Изгой и Ведьма углубились в лес.
