Другое дело – нелюди. Взять, к примеру, диких гулей. Эти твари совершенно спокойно живут себе по два века, и в ус не дуют. Ну, не дули бы, если бы у них были усы – волосы на лице гули теряют куда раньше, чем разум. Правда Идущие по Следам Апокалипсиса утверждают, что гули, на самом деле – не психи, а, скорее, своеобразные животные, хищники, способные впадать в гибернацию при отсутствии добычи. Ну, эти ребята в белых халатах – люди ученые, им виднее. Нормальные гули считают своих диких сородичей именно психами. Некоторые представители достойного сообщества ревенантов даже думают, что несчастных можно вылечить. Мол, где-то существует лекарство, способное вернуть диким гулям разум и способность нормально вести себя за столом. Так ли это – сказать не беремся. Стрелки, которым случалось успокаивать несущихся на них чудовищных людоедов-мутантов, утверждают, что мозги у тех совершенно гнилые. Стрелкам, пожалуй, можно верить – о мозгах эти ребята знают все. В конце концов, большинство тварей в Пустошах гарантированно останавливается только выстрелом в башку, причем желательно, чтобы боеприпас был мозгоразрывающий.
Однако, помимо гулей, в послевоенной Америке существует еще один подвид человеческой расы. Это ответвление Homo Sapiens, правда, считается тупиковым, но на жизнь Пустошей оно влияет куда сильнее, чем можно было бы предположить, исходя из его численности. Речь идет, конечно, о супермутантах. В первом томе нашей летописи мы уже рассказывали об этих воинственных гигантах, поэтому заново приводить историю их происхождения здесь, пожалуй, не станем. «Позвольте!» - скажет внимательный читатель, - «Но разве супермутанты – душевнобольные? Глупые – да, агрессивные – вне всякого сомнения, но психи? С каких это пор? И вообще, хватит зубы заговаривать, где продолжение истории про демоническую беловолосую красотку и робкого девственника-инджуна?» Мы на это ответим так: разумеется, супермутанты, в массе своей, психически абсолютно здоровы, если, конечно, считать здоровыми десятифутовых гигантов весом в шестьсот фунтов со склонностью отрывать конечности всем, кто им не понравился (а не нравятся супермутантам практически все, кого они встречают в Пустошах). Однако есть в этой обреченной на вымирание расе один подвид, который практически поголовно страдает интересной смесью шизофрении и паранойи (впрочем, некоторые считают, что эти ребята ими не страдают, а наслаждаются). Мы говорим о подвиде супермутантов, известных, как Найткин (Nightkin). Да, а вторую часть реплики мы проигнорируем, как несущественную.
Изначально Найткины представляли собой супермутантов армии Хозяина, на которых процесс превращения подействовал немного не так, как на большинство их собратьев. Сложно сказать, с чем это было связано, но некоторые люди, подвергнутые воздействию FEV на базе Марипоза, в результате мутации сумели почти полностью сохранить свой интеллект. Самые сильные и агрессивные из таких супермутантов стали лейтенантами своего господина. Из остальных сформировали своеобразные силы специальных операций для исполнения всяких деликатных миссий, в основном, связанных с похищением наиболее интересных в плане чистоты генома представителей Homo Sapiens.
Эти гигантские коммандос получили доступ к лучшим образцам оружия и доспехов, хранившихся на Марипозе. А поскольку подкрадываться, когда в тебе десять футов, сложновато, им также в неограниченных количествах выдавались устройства Stealth Boy, огромные запасы которых были до войны сосредоточены на базе неизвестно уж с какой целью. Этот прибор, широко применявшийся американской армией на завершающем этапе Войны за Ресурсы, был способен на несколько минут сделать своего носителя практически невидимым. Разумеется, у такого волшебного приспособления имелись и некоторые недостатки. Солдаты, которым по долгу службы приходилось часто использовать Stealth Boy, жаловались на головные боли, сонливость и частые перемены настроения. Впрочем, поскольку в армии все самое ценное оборудование выдается под счет и только на время выполнения задания, в полной мере побочные эффекты использования приборов проявиться просто не успели. Но вот найткины носили устройства с собой постоянно и применяли их все чаще и чаще – воздействие поля невидимости на мозг вызывало привыкание, схожее с тем, которое порождает употребление наркотиков. В результате, побочные эффекты использования Stealth Boy смогли проявиться в полной мере. Во-первых, у супермутантов-коммандос изменился цвет кожи. Обычный мутант, как правило, имеет приятный зеленый, серо-зеленый или коричнево-зеленый оттенок кожных покровов. В противоположность этому, кожа найткина бывает только одного цвета – серо-синего. Но кожа – это полбеды. Как известно, расизм в постъядерной Америке отсутствует даже среди нормальных людей, что уж говорить о супермутантах. У этих гигантов значение имеют только рост, вес и сила. Гораздо хуже было то, что Stealth Boy начал влиять на мозг носителей, причем не в лучшую сторону. У найткинов начали развиваться паранойя, а потом и шизофрения. Привыкание к злосчастному прибору оказалось настолько сильным, что разум мутантов, стремясь подстроиться под неосознанное желание носителя как можно чаще использовать приспособление, сформировал у серых гигантов странную фобию – средний найткин терпеть не может, когда его видит кто-то чужой, не принадлежащий к его собственному виду.
Чем дольше найткины использовали приборы – тем сильнее прогрессировала их болезнь. Мутанты начинали слышать голоса, забывали свое прошлое, или, наоборот, полностью переселялись в него, воображая, что их родственники еще по той, человеческой, жизни находятся рядом с ними. Словом, со временем абсолютное большинство найткинов основательно съехало с катушек. В сочетании со свойственной супермутантам агрессивностью, это породило такую гремучую смесь, что если бы не вызванное применением Stealth Boy стремление избегать встреч с людьми, серо-синие гиганты, наверное, стали бы настоящим бичом Пустошей. В тех нечастых случаях, когда группа найткинов по какой-то причине выходит к человеческому (или гульскому) поселению – это, как правило, кончается плохо. С шизофрениками договориться невозможно.
И все же, из любого правила есть исключения. В истории обреченной на вымирание расы мутантов, которые ненавидят, когда на них смотрят, был случай, когда найткин сумел побороть негативные симптомы своей болезни и обрести мир с самим собой и со Вселенной. Более того, пройдя по сознательно выбранному пути от начала и до конца, он обрел подлинное величие и вошел в легенды племен и народов Айдахо – как инджунов, так и жителей Долин и даже супермутантов. Вы спросите: как ему это удалось? Очень просто – он с самого начала был сумасшедшим.
Эта история началась в резервации Форт-Холл задолго до описываемых событий. Надо сказать, судьба коренных жителей с ССА несколько отличалась от той, что была уготована им в нашей ветви реальности. В мире Фоллаут племена инджунов не добились таких привилегий, которые они имеют в нашем мире. Более того, поскольку ССА были, по существу, если не полицейским, то корпоративным государством, на нужды населения там вообще обращали гораздо меньше внимания, чем в нашем мире. Что уж говорить об интересах инджунов, которые каким-то образом сумели дотянуть до второй половины 21-го века, не растворившись окончательно в плавильном котле Североамериканского континента. Одним из направлений индейской политики правительства ССА было укрупнение резерваций. Попросту говоря, несколько племен, вроде шошонов-бэнноков и шошонов-пайютов сгоняли в одну резервацию – покрупнее. Как правило, на решение: какую именно резервацию оставить, влияло наличие, или, вернее, отсутствие в земле полезных ископаемых и ценность этой самой земли для сельского хозяйства. Одним словом, все, конечно, было получше, чем за двести лет до этого, но все равно у инджунов было достаточно оснований для протестов. Впрочем, с протестующими в ССА обходились без лишних церемоний, и, получив один раз по зубам, племена, как правило, подчинялись. Двести лет – большой срок, но инджуны хорошо помнили, как белые умеют делать из плохих индейцев хороших.
Надо понимать, что ко второй половине 21-го столетия чистокровных коренных американцев почти не осталось – большинство населения резерваций составляли метисы, а иногда и вообще белые, чье родство с племенами было, скорее, духовным. Да, до начала топливного кризиса, когда режим в Америке был помягче, там вполне себе существовали движения, напоминающие наших хиппи. Самые упоротые из этих детей цветов нередко переселялись к коренным американцам. Приживались не все, но те, кто оставался, частенько начинали считать себя не белыми, а инджунами. Хотя бы в знак протеста. Против чего они протестовали? Да, практически, против всего – хиппи есть хипии.
Шошонов Айдахо согнали в резервацию Форт Холл (Fort Hall). В мире Фоллаут она, конечно, была поменьше, чем в нашей реальности, не восемьсот пятнадцать квадратных миль, а всего лишь четыреста. Тем не менее, для двух с половиной тысяч индейцев – настоящих, и тех, кто себя к таковым причислял, этого было достаточно, чтобы жить не впроголодь. Именно здесь, к западу от Покателло, в 2060 году родился мальчик, которого назвали Томас Пайят Холл (Thomas Payat Hall). Мать мальчика происходила из старинной семьи с Востока. Ее предки жили в Бостоне еще во времена Революции. Мина Мур даже отучилась два года в знаменитом MIT, но потом связалась с любителями протестовать против войны и правительства и вылетела из колледжа. Ее родители были не последние люди в Содружестве и легко могли поспособствовать восстановлению дочери на тот же курс, но, как это часто бывает в восемнадцать лет, Мина закусила удила. Решив, что главное в жизни – это обрести себя, она оставила Восток и через весь континент устремилась на Запад, в точности, как один из представителей семейства Муров за двести лет до нее. Мина планировала добраться до Калифорнии, но когда путешествуешь автостопом, судьба может занести в такие места, куда ты по своей воле ни за что бы не забрался. Словом, одним не совсем прекрасным вечером юную хиппи-аристократку подхватил грязноватый и потрепанный eighteen-wheeler, и дальше она ничего не помнила. Девушка очнулась в больнице городишки Форт Холл, в одноименной резервации. Рядом с ее постелью сидел здоровенный молодой индеец – в точности, как из голодрамы «Последний из могикан», которую она смотрела за неделю до того, как отправиться в свое путешествие. Правда в фильме индеец был практически голый и щедро раскрашенный, а этот представитель коренных народов оказался одет в полицейскую форму и косметикой не злоупотреблял. В остальном же молодой человек являл собой прекрасный экземпляр инджуна, и Мина почувствовала, что у нее ёкнуло сердце. Индеец оказался сержантом полиции резервации Форт Холл, звали его Билл Холл, и он участвовал в операции по ликвидации крупной междусодружественной мафиозной организации. Организация промышляла контрабандой оружия, наркотиков и живого товара – негодяи подбирали в трущобах девушек, которых вряд ли будут искать, как следует накачивали их наркотиками и отправляли в бордели Восточного и Западного побережья. В общем, Мине очень повезло, что полиция резервации перехватила злосчастную фуру.
Мина оставалась в больнице, пока не оправилась от последствий похищения. Потом она ненадолго задержалась в резервации, потом вдруг нашла там работу, а еще через четыре года в семье Мины и Билла Холлов родился мальчик, которого назвали Томас. Надо сказать, сам Билл был вполне современным человеком. Собственно, он был инджун, который gone white, к большому неудовольствию своего отца. Отец Билла, Том Холл, был самым настоящим инджуном – он носил длинные волосы, такую же длинную рубаху, а нормальным ботинкам предпочитал расшитые мокасины, пусть и на резиновой подошве. Впрочем, выбор одежды и прически для определения сущности человека не так уж важен. Важно то, что Том был medicine man – шаман племени Шошонов-Бэнноков. Да-да, старый Холл являлся самым настоящим хранителем традиций своего народа. Он знал десятки песен из сотен куплетов со многими вариациями, имел собственных духов-покровителей, умел лечить болезни (так он, по крайней мере, думал, впрочем, его пациенты в это тоже верили) и очень огорчался тем, что Билл не хочет стать преемником отца. Билл, надо сказать, стыдился того, что его папаша – такой замшелый и суеверный человек.
Надо ли говорить, что Мина при первом же знакомстве с областью деятельности тестя пришла в дикий восторг и раз и навсегда gone injun. Надо сказать, Том не сразу одобрил брак сына. Во-первых, старик не любил белых и не мог понять, почему Билл не мог жениться, например, на Дженни Мэнкс – такой симпатичной, толстой, и совершенно точно – шошонке. Во-вторых, Том не доверял образованным людям. Дважды в его жизни в резервацию приезжали какие-то люди, которые называли себя «учеными». Эти мужчины и женщины хотели, чтобы Том рассказал и спел им все песни и показал все пляски, которые знал. Старый шаман пытался объяснить белым, что обучение песням со всеми вариантами, которые ни в коем случае нельзя путать, занимает годы, а потом еще нужно несколько раз поститься, чтобы заслужить благословение духов. Белые ничего не понимали, болтали про какой-то фольклор, словом, оба раза шаман и ученые расставались, очень недовольные друг другом. Но Мина была настойчива, а когда родился первый ребенок, так похожий на отца и деда, старый Том растаял. Тем более, что молодая жена его сына быстро стала даже больше шошонкой, чем настоящие дочери племени. Том даже начал поговаривать, что передаст свою силу одному из внуков. Билл и слышать ни о чем подобном не хотел, впрочем, Том и сам говорил, что первые два сына и дочь к этому делу не подходят. Но вот когда родился маленький Том, названный в честь деда, старый шаман, в первый раз взяв на руки ребенка, задумался. Том был на удивление спокойным мальчиком, он даже не хотел кричать, чтобы сделать первый вдох, и врачу пришлось срочно сделать ему укол, чтобы ребенок заревел. Посмотрев в странные, черные глаза младенца, старый Том тихо сказал: «Этот пойдет дальше всех».
Наверное, Билл не разрешил бы отцу учить ребенка всяким оккультным штукам, но в 2066 году резервации шошонов Айдахо и Вайоминга объединили, и на полицию Форт Холл внезапно свалилась гора работы. Билл выбивался из сил, размещая людей из закрытых резерваций, разбирая конфликты, некоторые из которых уходили корнями на два века в прошлое, и Том, с одобрения матери, начал учить внука всему, что знал. Первый духовный опыт Том-младший приобрел в девять лет, когда дед взял его с собой ночью в горы. Дед и внук сидели на скале, не разжигая костер, и смотрели в звездное небо. Когда через три дня оба вернулись в городок, Том-младший напугал мать. Мальчик рассказал, что ночью на гору к ним пришел медведь и сидел рядом. Старый Том успокоил сноху, сказав, что, конечно, никакой гризли к ним не подходил. И тут девятилетний мальчик добил Мину, сказав, что медведь пришел вместе с ним в город, только он теперь маленький, и не медведь – да вон, в углу сидит.
Угол, естественно, был пуст, а Мина впервые подумала, что, наверное, Билл был прав насчет отца. К счастью (для матери), Том-старший, улучив минуту, объяснил внуку, что о духах-покровителях говорить никому не следует, и Том-младший, что удивительно для ребенка его возраста, урок усвоил мгновенно. Больше он никому не рассказывал про Маленького Медведя, Который не Медведь. И про Большого Лосося он тоже не стал рассказывать. Как и про Птицу Грома. Однако люди стали замечать, что старый Том Холл относится к своему внуку… Странно. Иногда, когда ему казалось, что их никто не видит, шаман разговаривал с пареньком не как с одиннадцатилетним ребенком, а, скорее, как с кем-то равным себе – и по опыту, и по возрасту.
Когда Тому-младшему было двенадцать, в Покателло пропали несколько детей. Полиция округа сбилась с ног, полиция резервации подключилась к расследованию. Все было напрасно. Словом, нет ничего удивительного в том, что когда старый Том пришел к сыну и сказал, что может указать, где надо искать, Билл не прогнал старика, а, стиснув зубы, сообщил в Покателло адрес, по которому, по его данным, может скрываться преступник. Адрес оказался верным, и старый Том получил от округа награду – пятьдесят тысяч долларов (напоминаем, что в это время в стране бушевала инфляция). Никто, однако, так и не узнал, что через неделю на скале в горах, дед и внук сожгли на огромном костре пятнадцать тысяч долларов бумажками, пятьдесят фунтов отборной говяжьей вырезки, пять фунтов табаку, рулон прекрасной красной шерстяной ткани и вылили в костер пять с половиной бутылок виски (одну половину Том–старший вылил в себя).
Том не играл со сверстниками, он вообще редко играл. Свободное время мальчик посвящал физическим упражнениям, рыбалке и охоте. Иногда юный Том на несколько дней уходил с ружьем в горы. Возвращался он, как правило, сильно исхудавшим, оправдываясь, что дичи в горах почти не осталось. Только дед знал, что это время внук проводит постясь. Со временем, поведение мальчика становилось все более странным. Он мог остановиться во время разговора и несколько минут сидеть, глядя в одну сторону, причем у людей оставалось впечатление, что мальчик (а потом и юноша), что-то видит. Разумеется, после этого Том возвращался к беседе, как ни в чем не бывало, но впечатление это производило жуткое. Несколько раз мальчик предупреждал людей о разных напастях, причем говорил не напрямую, а как-то туманно, так, что принять его слова всерьез казалось чем-то глупым. Те, кто не принимал, очень быстро об этом жалели. Иногда люди видели юного Тома в горах, разговаривающего с кем-то, хотя вокруг никого не было.
В конце концов слухи о странном поведении дошли до Билла Холла, уже капитана полиции резервации. Билл пришел в ужас и лично отвез сына на освидетельствование в Бойсе. Врачи внимательно осмотрели мальчика, проверили его на автодокторе и лишь развели руками – на вид Том Холл был абсолютно здоров. Правда, в личной беседе доктор сказал отцу, что на ранних стадиях шизофрения может маскироваться просто под необычное поведение, особенно если больной неглуп, обладает сильной волей и осознает, что с ним что-то не так. Билл получил указание наблюдать за сыном. Дома мистер Холл очень крепко поговорил с женой и отцом, и Мина и Том договорились присматривать за сыном и внуком. Старый Том уже и сам начал понимать, что, кажется, немного переучил молодого Тома.
Как ни странно, с этого момента юный Том начал вести себя, как абсолютно нормальный юноша шестнадцати лет. Он больше не ходил поститься в горы, не разговаривал с ветром и не сидел, уставившись в угол, как кот. Том даже стал проводить время со сверстниками, которые считали, что все это очень круто – у подростков ведь всегда ветер в голове. Словом, все вздохнули спокойнее. Кроме старого Тома, который теперь сторонился внука и однажды обмолвился, что тот действительно ушел далеко – дальше всех.
Сейчас уже нельзя сказать – действительно ли Том Холл-младший повредился рассудком до войны. Некоторые симптомы, определенно, указывали на шизофрению. Но человеческий разум – очень странная вещь. Иногда сумасшествие бывает очень сложно отличить от развитого воображения, высокой чувствительности натуры и просто умения точнее воспринимать и анализировать окружающую действительность. Да и, в конце концов, что плохого может быть в том, если рядом с тобой постоянно находится Маленький Медведь, Который не Медведь? Главное – правильно понимать его советы, и поступать в соответствии с тем, что тебе велит разум и сердце. Духи не всегда советуют доброе, но следовать советам, или пренебречь ими – это решает человек. Мы не можем сказать – был ли юный Том душевнобольным, но люди помнили, что младший сын Билла Холла никому не причинил зла.
Тем временем, тучи над миром сгущались. Приближалось время Великого Огня с Небес, и это почувствовали даже в таком захолустье, как Форт Холл, тем более, что в 2075 году у жителей резервации появилась для этого особая причина. Мы не будем рассказывать здесь, как шошоны резервации Форт Холл сумели пережить Ядерный Апокалипсис. Достаточно сказать, что семейство Холлов сыграло в этом не последнюю роль. Равным образом, история пребывания племени в Убежище 31, формирование народа Новых Шошонов и обстоятельства их выхода на поверхность будут предметом отдельной главы. Нам важно знать, что в 2102 году Том Холл, теперь уже единственный, вместе со своим народом оказался на поверхности – в абсолютно новом мире.
Первые пять лет вне Убежища Том провел с Новыми Шошонами, как Chief Medicine Man племени. Когда народ, наконец, утвердился на земле нового Айдахо, определил границы расселения и начал плодиться и размножаться, Том Холл оставил последнее наставление двум своим ученикам, попрощался с вождями, один из которых был его братом, а другой – шурином, и ушел прочь. Никто не смел задерживать Главного Шамана или хотя бы спросить, почему и куда он уходит. Впрочем, Том, наверное, и сам не смог бы это объяснить. Он шел туда, куда его вели духи. Ну, или прогрессирующая шизофрения – тут уж как кому виднее.
Тому было уже сорок семь лет, когда он оставил племя – возраст довольно почтенный. Но человек стар настолько, насколько он ощущает себя старым. Том Холл никогда не чувствовал своего возраста. В детстве он не считал себя ребенком, потом он не стал юношей, затем никогда не был молодым. Две женщины народа растили детей от Тома Холла, но это никак не было связано ни с чувством, ни со страстью. Просто в какой-то момент он ощутил, что это нужно сделать – и сделал. В сорок семь лет Том Холл не ощущал приближение старости.
Его странствия по Западу США продолжались пятнадцать лет. Холл побывал в Мохаве, видел Лас-Вегас, почти не пострадавший от бомбардировок, видел дамбу Гувера и ядерные авроры над горами Аризоны. В конце концов, духи привели Тома в радиоактивную пустыню, которой стала Калифорния. В 2122 году, недалеко от Лос-Анджелеса наш герой был схвачен отрядом странных мутантов: огромных, необыкновенно сильных и агрессивных гуманоидов. Караван, с которым шел Том, практически не оказал сопротивления, такова была ярость и быстрота атаки. Торговцы и охранники, связанные по рукам и ногам и брошенные в собственные тележки поверх груза, в страхе ожидали смерти, но Холл был спокоен. Духи открыли ему грядущее, и Главный Шаман Новых Шошонов знал, что оно гораздо хуже смерти. Армии Хозяина были нужны солдаты, и пленных доставили на Марипозу. Там ученые Хозяина в течении нескольких дней изучали кровь новых пленников, определяя, кто из них был наименее подвержен действию FEV и радиации. Тех, чьи предки пережили Апокалипсис на поверхности, отправили на кухню – их геном выглядел не слишком обещающе. Остальных ждали гигантские котлы Марипозы, Великий Процесс, который должен был объединить людей и создать новое, лучшее человечество.
Далеко не все кандидаты эволюционировали в настоящих супермутантов. Многие совершенно утрачивали человеческие черты, превращаясь в ужасных кентавров или плавунов. И лишь единицы в процессе преобразования сохраняли свой интеллект и память. К таким счастливчикам принадлежал и Том Холл. Великий Шаман вышел из котла шестисотфунтовым одиннадцатифутовым гигантом. Однако сложением Холл уступал прочим своим собратьям – для супермутанта он казался слишком худым. Те, чьи способности оказывались выше средних, после завершения Процесса удостаивались беседы с Хозяином. Бог и властелин супермутантов лично опрашивал своих новых бойцов, чтобы отобрать тех, кто был достоин стать его лейтенантом. В разговоре с чудовищной горой плоти Том искусно скрыл свои истинные способности и уровень интеллекта. Возможно, колоссальные псионические способности Хозяина оказались бессильны перед шизофренией. А может, дух Маленького Медведя, Который не Медведь, защитил своего подопечного, тут уж как кому нравится. В результате, Том Холл был определен в отряд Найткинов, задачей которого было охранять подземелье, в котором находился Хозяин. Том провел на Марипозе сорок лет, иногда покидая базу с отрядами охотников за свежей кровью. За эти четыре десятка лет никто так и не сопоставил резкие падения притока пленных с периодами, когда Том находился вне базы. Его кожа стала сине-серой, как у всех Найткинов, но Stealth Boy не приобрел над Холлом той власти, которую он имел надо прочими серыми мутантами. Никакое поле невидимости не может повлиять на того, кто с детства научился слушать духов, но при этом всегда сам решал, как ему поступить. Найткины начинали слышать голоса? Великое дело, Том слышал их с детства, уже десятки лет. Сумасшествие не способно поразить того, кто и так безумен, а главное, знает об этом и умеет не обращать внимание на плывущего над горами гигантского розового Яо-Гая. Никто не знает, почему Том Холл четыре десятка лет провел среди супермутантов под носом могущественного, почти всесильного телепата. Сам он никогда об этом не рассказывал, а людей, которые бы догадались об этом спросить, пока не нашлось. Хотя, принимая во внимание последние события, возможно, кое-кто его в конце концов разговорит.
Том покинул Собор, в котором он находился в качестве охранника Хозяина, в самом начале 2162 года. Возможно, это объясняется чистым совпадением, а может быть духи сказали шаману, что пора, наконец, возвращаться домой. В Калифорнии происходили удивительные события, гремели атомные взрывы, зарождалось новое государство, а Том Холл шагал на северо-восток, в Айдахо, где он не был почти полвека. Его путешествие продолжалось почти шесть лет – по ряду причин, Холлу пришлось задержаться здесь, пожить там, сходить туда, словом, дорога домой оказалась несколько запутанной. Легенды и мифы разных племен Калифорнии, Невады и Вайоминга хранят для будущих исследователей смутные свидетельства о приходе таинственного серого гиганта – иногда помощника, иногда советчика, иногда странного и страшного чужака. В одном из сражений наш герой потерял глаз, что не прибавило ему красоты, зато жуть он стал нагонять еще большую. В общем, как говорят в Айдахо: бешеному найтсталкеру семь миль не крюк, главное, чтобы не в мимо нашей деревни.
В результате всех этих путешествий и приключений вышло так, что Холл оказался не первым супермутантом, ступившим на землю Айдахо. Том мудро обошел все очаги цивилизации и направился на север, туда, где вокруг Священной Пещеры, как стали называть Убежище 31, расселились Новые Шошоны. Поскольку к этому времени инджуны уже приобрели привычку считать зеленый или коричневый безволосый скальп очень ценным и почетным трофеем, Холл воспользовался Stealth Boy для того, чтобы пройти в главную деревню народа. Великий Шаман, спавший в собственной хижине, в ту ночь был очень удивлен, когда проснувшись, чтобы выйти на двор по нужде, увидел в своем доме сидящего возле очага серокожего одноглазого гиганта. Удивление почтенного старца было так велико, что он справил нужду не выходя из дома. Том лишь покачал головой и велел шаману принести Священный Лист. Удивление старика было так велико, что лишь огромным усилием воли он не справил за малой нуждой еще и большую. Священный Лист был древней реликвией – огромным куском пластика, на котором начертал свои предписания будущим шаманам первый Medicine Man Новых Шошонов – великий Том Холл. Очень немногие знали об этой реликвии. К этому времени домочадцы Верховного Шамана уже проснулись, и старику стоило большого труда пресечь в зародыше начинающийся женский крик и убедить молодежь отложить мушкеты и топоры. Старик объяснил, что если бы ночной гость желал их смерти, ему достаточно было два раза махнуть огромным бамперным мечом, который он держит на коленях. Достав из-под крыши завернутый в шкуру Священный Лист, шаман благоговейно раскрыл святыню. Гигант коротко спросил: умеет ли шаман читать. Старик кивнул, и тогда ночной гость слово в слово пересказал то, что было написано на белом пластике. Старый шаман несколько секунд вглядывался в страшное, изуродованное шрамами лицо, потом подошел к великану и потерся щекой о серую щеку. Том Холл вернулся домой.
Утром Шаман собрал вождей деревни и, представив своего ночного гостя, сказал, что к народу Новых Шошонов вернулся их предок – великий Том Холл. Вожди, естественно, не поверили, и тогда старик рассказал им ночную историю со Священным Листом, умолчав, конечно, о справленной прямо рядом с постелью малой нуждой. Если у кого-то и оставались сомнения, их развеял сам Серый Гигант. Спросив, как зовут каждого из вождей, естественно, не боевое, а родовой имя, он назвал прадеда каждого из них, перечислил по именам дедов и бабок и сказал, какой тотем был назначен каждому роду шестьдесят лет назад. Так Новые Шошоны узнали, что к ним действительно вернулся их предок. Посовещавшись, вожди объявили Тому, что отныне его имя будет Пайят – Тот, Кто Приходит. Холл кивнул – такое имя ему подходило.
Все, конечно, ожидали, что Том станет жить со своим народом, в деревне. Однако, к общему удивлению, Холл отказался от этого. Том сказал, что за те пять десятков лет, что он был вдалеке от родины, Новые Шошоны ушли далеко. Эти годы народ и Том Пайят Холл шли разными дорогами. Теперь он, Том Пайят Холл, будет идти рядом со своим народом, но не среди него. Его дорога – это дорога духов, а такому человеку не следует быть среди обычных людей. Он поселится в горах, на хребте, что служит границей между землями племени и Пустошью, откуда приходят каннибалы. Если когда-нибудь кому-то из народа потребуется наставление в делах духов, если кто-то решит, что его дорога – это дорога шамана, пусть приходит. Он, Том Пайят Холл, посмотрит, готов ли этот человек к такому пути, и если готов – обучит всему. Провожаемый всей деревней, Холл вышел за ворота и направился на северо-восток.
Великий Шаман Том Пайят Холл живет в горах Айдахо уже больше ста лет. Его Убежище – пещера в лавовом склоне – скрыта от посторонних глаз так, что лишь человек, знающий, где надо искать, сумеет прийти в то место, где, вроде бы, должен жить Тот, Кто Говорит с Духами. После этого уже только сам Холл будет решать – показаться ли незваному гостю, или оставить бродить среди поросших карликовой секвойей причудливых скал и утесов. Слава о великом шамане разнеслась далеко, и к нему стали приходить не только Новые Шошоны, но и Не-Персе и Серые Кроу. Том принимает всех, кого считает достойным идти по Дороге Духов. Впрочем, достойные попадаются редко. У Холла никогда не бывает больше двух учеников, и, случается, что между тем, как ему выпустить одного и принять другого, проходит несколько лет. Говорят, что как-то раз к Тому приходил сам Генерал Джек. Шаман и Вождь – оба супермутанты – беседовали несколько дней, после чего Джек вернулся в свою страну и строго-настрого приказал своим подданным никогда не охотиться в окрестностях Хребта Пайята.
Одеяние Тома не слишком отличается от обычной одежды Найткина, с некоторым, конечно, этническим уклоном. На голове Великий Шаман носит головной убор из черепа гигантского лорибу. Том увешан массой талисманов и амулетов, большинство из которых он сделал сам, но некоторые преподнесены ему учениками.
Холл постоянно носит с собой сумки с необходимыми ингредиентами для снадобий, а также предметы и вещества, необходимые для общения с духами. Некоторые из этих предметов могут показаться странными, другие – пугающими, но Тому виднее. В конце концов, хоть он и слушает духов, но что делать – решает всегда сам. В племенах поговаривают, что самых надоедливых и неспособных кандидатов Том просто съедает. Правда это, или страшилка, придуманная шаманами, чтобы отвадить молодежь от поисков Говорящего с Духами – сказать сложно. Известно, что в разговоре с Генералом Джеком Том настоятельно не рекомендовал тому употреблять в пищу людоедов, особенно безволосых, без шрамов на теле. Руку одного такого каннибала Том носит с собой в сумке – этот страшный трофей, кажется, тухнет ОЧЕНЬ медленно. Хотя, возможно, шаман время от времени его обновляет.
Холл не носит никакого оружия, кроме гигантского бамперного меча. Бамперные мечи, надо сказать, вообще имеют приличные размеры, но этот изготовлен из бампера гигантского грузовика, и размером превосходит даже знаменитый Меч Востока, которым сражался Легат Ланий.
Видимо, для того, чтобы как-то побороть одиночество тех лет, когда у него нет учеников, Том завел домашнее животное, вернее, птицу. Хотя, скорее, птица завелась сама – однажды Шаман подобрал в горах раненую скопу необычного черного цвета. Том выходил птицу и выпустил на волю, но через неделю та вернулась и принесла Холлу гигантскую крысу. Так началась странная дружба, продолжающаяся уже двадцать пять лет. Холл назвал скопу Биллом – в честь своего отца. Постепенно птица постарела, и уже редко покидает пещеру, в которой живет Том. Когда шаман выходит на охоту, Билл иногда вылетает вслед за хозяином. Том умеет подзывать птицу свистом, и тогда она садится ему на правую руку.
Модель – Hordes от Freebooter-а, меч слегка расплющен, расточен и добилен так, чтобы из лютого тесака стать похожим на бамперный.