Производимый маленьким отрядом шум не мог не привлечь внимание. Люди выглядывали из построенных на скорую руку хижин и с удивлением смотрели на странную процессию. Джо Блэка неплохо знали на этой стороне реки. Жителям северного берега он был известен как умелый мастер, опасный боец и, в общем, неплохой человек. Даже в чем-то джентльмен, потому что только джентльмены придают такое значение чистоте одежды и проводят свободное время за чтением книг. Книг, сэр! Нет, не комиксов про Грогнака-варвара и Человека Манту, а самых настоящих книг без картинок! Но люди также знали, что мистер Блэк – закоренелый холостяк. И это при том, что, несмотря на возраст, он до сих пор считался завидной партией у женщин «немного за тридцать». Особенностью холостяков является то, что они, как правило, не имеют детей. Ну, по крайней мере таких детей, о которых им было бы известно. Хорошо, они не живут со своими детьми. Поэтому мистер Блэк в компании четырех оборванных и грязных, но довольных жизнью хулиганов – это было что-то новенькое. Отряд уже давно подошел к реке, а женщины, да что греха таить, и мужчины, судачили: как это так старого Блэка угораздило?
До войны Бойсе была сравнительно небольшой речушкой, притоком Змеиной реки длиной в каких-то сто миль. Впрочем, чего там говорить, Змеиная и сама была далеко не Миссисипи. Однако, как мы уже говорили, Ядерный Апокалипсис не только переписал наново историю жизни на планете, но и слегка подкорректировал климат, а кое-где и географию. Сложно сказать, что именно послужило причиной: увеличение годовой нормы осадков (зимы в Айдахо стали дольше, а снега – глубже, чем до войны), или сотрясения тектонических плит, вызванные ударом сотен атомных боеголовок, что-то изменили в подземных водяных резервуарах, но уровень воды в большинстве рек штата подрос. Где-то больше, где-то меньше, по почти все реки Айдахо стали шире и, соответственно, глубже. Уровень Бойсе вырос, в среднем, на два с половиной фута.
Не так много, на первый взгляд, но достаточно, чтобы два уцелевших моста: большой бетонный мост на Бродвей авеню и железный пешеходный Бэйбрукский в миле к востоку от первого, приобрели для города жизненно важное значение. Во времена веселого безвластия оба моста оказались во власти банд рейдеров, которые сперва грабили тех, кто пытался перебраться через реку, а позже, когда население города подросло, стали брать пошлину за проход. Со временем, горожанам это надоело, и они попытались решить вопрос с берегами силой. Банда бэйбрукского моста была вырезана до последнего человека...
...отряд на Бродвее отбил три атаки, после чего уцелевшие бандиты сообщили, что раз им в любом случае конец, они прихватят мост с собой, и продемонстрировали жителям города два мининьюка. Лишиться главного моста через реку горожанам не улыбалось, поэтому к рейдерам отправили парламентера с предложением успокоиться и все как следует обсудить. После изнурительных переговоров стороны пришли к соглашению: банда берет на себя заботу о состоянии моста и его ремонте, получая взамен право брать пошлину: две крышки с пешехода, пять – с бигхорнера, семь – с брамина, потому что после них убирать приходится вдвое, чем после бигхорнеров, пятнадцать – за груженого брамина, и от двадцати до ста – за любую самодвижущуюся повозку. Как ни странно, это сработало. Банда, переименовавшая себя в «Broadway Avenue Bridge, Inc.», добросовестно следила за состоянием моста, ремонтировала, по мере сил, полотно и вообще поддерживала конструкцию в порядке. Поскольку автотранспортное движение в штате практически сошло на нет, мост почти не испытывал нагрузок, и мог стоять, пока не разрушится бетон, и ржа не съест железо. Для борьбы с ржавчиной потомки бандитов использовали всякую липкую водонепроницаемую массу, от смолы и дегтя, которые они закупали у лесных баронов, и до расплавленного асфальта. Во время Великой Войны с каннибалами, компания по собственной инициативе построила форты на обоих концах своего и бэйбрукского мостов и до окончания боевых действий охраняла эти важнейшие транспортные объекты (что, конечно, гораздо приятнее, чем бегать по горам и долинам то за людоедами, то от них). Несколько раз Легислатура порывалась снять пошлину и перевести мосты под свою юрисдикцию, но каждый раз «Broadway Avenue Bridge, Inc.» объявляла, что в конструкции обнаружены опасные ослабления, и начинала ремонт, перекрывая главный мост города на несколько суток, пока правительство не сдавалось и не оставляло все, как прежде.
Когда Блэк и его команда подошли к северному форту, посмотреть на них вышел весь дежурный персонал моста. По традиции служащие компании (должность служащего была, в основном, наследственная) выбривали головы, оставляя небольшой гребень, который они красили в оранжевый, розовый или зеленый цвет в память о своем богатом культурном наследии и в знак уважения к традициям предков. Старший, одетый, согласно традиции, в желтый жилет поверх рубахи, поинтересовался у Джо, где он набрал этих засранцев и куда теперь тащит? Мистер Блэк перехватил дубинку, которой Джинджер замахнулась на начальника под дружный хохот остальных мостовиков и, отсчитывая левой рукой крышки рассеяно ответил, что это сироты из приюта покойного Аберкромби, и он ведет их сперва к Губернатору, чтобы рассказать, как у них дела, а потом на рынок, купить продукты. Хохот прекратился, и старший мостовиков осторожно поинтересовался в том смысле, что разве приют не закрыли? Джо отсыпал бригадиру двенадцать крышек, сказав, что тележка пустая, поэтому сойдет за человека, и добавил, что нет, не закрыли, детям-то деваться некуда. Бригадир взвесил крышки в руке и спросил мистера Блэка, почему он вообще куда-то водит этих паршивцев. Прежде, чем Блэк успел что-то ответить, вперед выскочила Мэйбл и гордо заявила, что дядя Блэк теперь будет их новым директором. Над мостом воцарилась тишина. Старший мостовиков почесал бороду, затем протянул деньги обратно и сказал, что раз такое дело – с приютских они деньги брать не будут. Джо пожал плечами, убрал крышки обратно в кошелек и двинулся на южную сторону. Персонал моста проводил его взглядами, а старший смены важно кивнул головой, ощущая, что сегодня они все сделали большое доброе дело.
Направляя свои стопы к Легислатуре Айдахо Джо Медведь Блэк впервые за несколько лет ощутил, что ввязывается в по-настоящему опасное предприятие, причем по собственной воле. Отставной сержант всю жизнь старался избегать Богатых и Сильных, не без основания полагая, что на людей его класса люди их класса смотрят лишь как на средство увеличить свою силу и нарастить свое богатство. Правда, Чак Мориц считал Губернатора неплохим человеком, с оговорками, но неплохим. А старый Чак, надо признать, разбирался в людях. Но помимо Губернатора, который, в отличие от своих предшественников не был марионеткой в руках Легислатуры, оставалось еще Собрание Представителей Штата. И вот в их отношении Джо никаких иллюзий не питал. Представители были людьми меркантильными, циничными и опасными. По своей воле Блэк ни за что не стал бы иметь с ними дела. Увы, сегодня утром, каких-то пять часов назад, он от своей воли отказался сам. По собственной, так сказать, воле. Дурацкий каламбур, ну так в постъядерной Америке искусство стэнд-ап комедии почти забыто.
Старое здание Капитолия Айдахо располагалось на северном берегу Бойсе. К сожалению, оно здорово пострадало во время погромов, который начались в городе после смерти полковника Трэвиса.
Выгоревшая бетонная коробка со скелетом купола была не тем местом, где можно спокойно и обстоятельно решать государственные вопросы, поэтому воссозданная Легислатура штата разместилась в бывшем Академическом городке Университета Штата. Там хватало добротных, не сильно разрушенных домов, бывшее травяное поле представляло собой отличную площадку для огородов, а Арена Тако Белл служила удобной крепостью, в которой, в конце концов, расположилась UWMWI. Постепенно университетский городок превратился в элитный район возрожденного Нью-Бойсе. В бывших учебных корпусах расположились банки и штаб-квартиры лесных баронов. Здесь, в бывшем здании Бронко Экспресс, располагалась приемная Wells Fargo – транспортные волки не упустили возможность поставить жирную точку в соперничестве, которое началось за два века до Великой Войны. Апартаменты тут стоили недешево, и получить разрешение на вселение в заброшенный дом мог не каждый. Некоторые вселялись на свой страх и риск, но это обычно плохо заканчивалось: Богатые и Сильные очень внимательно следят за тем, кто поселяется по соседству. Здесь не выбрасывали мусор на улицу, но складывали его в старые, довоенные мусорные баки, которые раз в сутки забирали запряженные браминами телеги. Телегами управляли гули – сотрудники «Нью-Бойсе Клинин Компани», чей офис располагался здесь же, в одном из задний университетского комплекса. В офисе, кстати, тоже работали гули – такова была политика главы компании, мистера Уильяма В. Борковски. Мистер Борковски, как легко догадаться, и сам являлся гулем. Позволив его компании закрепиться в престижном районе, Богатые и Сильные продемонстрировали как толерантность, так и здравый смысл. В конце концов, жить в чистоте удобней, чем в нечистотах, а если кто-то из сотрудников Борковски превратится в дикого – о нем позаботятся парни из UWMWI, которые следят за порядком в районе. А вот, кстати, и они…
Первый патруль серьезных ребят в более-менее одинаковой армейской броне встретил мистера Блэка и его подопечных на пересечении Бродвей Авеню и Вест Юнивёсити Драйв. Когда-то «Корвеги» преподавателей по утру сворачивали здесь к учебным корпусам. Теперь машины превратились в обгоревший ржавый хлам, из которого бойцы UWMWI соорудили укрепление вокруг заправки Red Rocket, а вместо них по дороге к престижному кварталу тянулась вереница вьючных и запряженных в тележки браминов: Богатые и Сильные за день потребляли столько, сколько обычные граждане Нью-Бойсе – за неделю. И речь не только о еде. Мистера Блэка окликнули с плоского бетонного навеса над давно не работающими заправочными колонками. Двое молодых парней с выступающими челюстями и покатыми лбами требовали сказать, куда это дед направляется со своими оборванцами. Мистер Блэк хорошо знал эту породу людей: задиристые с новобранцами, глумливые с женщинами, в поле они редко проявляли такую же прыть, как в казарме. Особенно когда вокруг начинали свистеть пули и копья с отравленными наконечниками. Мистер Блэк невозмутимо поправил кобуру и поинтересовался: а кто, собственно, спрашивает? Парни немедленно завелись и велели быстро отвечать, покуда целы. Один из них даже щелкнул затвором и направил свою китайскую автоматическую винтовку в сторону мистера Блэка. Нельзя сказать, чтобы мистера Блэка это обеспокоило. Даже отсюда он видел, что если парень нажмет на спуск, пули первой очереди уйдут на добрых двадцать футов в сторону. Вторую очередь парень сделать не успеет. Мистер Блэк, конечно, был уже не тот, что десять лет назад, но время от времени выигрывал в «Голове каннибала» стакан виски, споря с молодыми мерками, кто быстрее вынет пистолет из кобуры. Однако, сейчас с Джо были дети, и рисковать Медведь не мог. Поэтому он вытащил из-за пазухи залитое в прозрачный пластик удостоверение и громко сказал, что его зовут Джо Блэк, и он – герой Бойсе, имеющий право беспрепятственного прохода в Легислатуру в любое время дня и ночи. Так что, парни, кончайте валять дурака и позовите своего старшего.
Старший, впрочем, и сам услышал эту возню и поднялся на крышу. Бросив единственный взгляд вниз, он дал любителю щелкать затвором такого леща, что тот завопил и выронил оружие, которое немедленно разрядилось. К счастью, винтовка стояла на одиночном режиме, и никто не пострадал. Мэйбл взвизгнула, Альберт присел, Джинджер загородилась щитом, словно миллиметровая сталь могла защитить от пули, летящей со скоростью две тысячи футов в секунду, а побледневший (вернее, ставший чуть светлее) Маркус расстегнул (со второго раза) кобуру и положил руку на рукоять пистолета. Командир поста поднял винтовку, поставил ее на предохранитель и, сделав успокаивающий жест рукой в сторону Джо и его команды, сказал, что сейчас спустится. Со скрипом отъехали в стороны ворота из дверей древнего рефрижератора, и командир вышел навстречу Медведю.
Коротко кивнув, мужчины представились друг другу. Наметанным глазом мистер Блэк определил, что этот джентльмен не чета пустобрехам с крыши. Узкие серые глаза наемника смотрели внимательно и дружелюбно. Улыбнувшись уголками рта, он кивнул мистеру Блэку и вполголоса попросил прощения за выходку одного из его парней. Моя воля, мистер Блэк, я бы его не взял, но его отец – влиятельный человек в лесном бизнесе, вот, прислал сына набираться ума в городе. Слава Богу, что хоть не требует поставить его командиром. У вас какие-то дела в Университетском Квартале? Мистер Блэк ответил, что дела у него в Легислатуре. Командир присвистнул и поправил древний, залатанный берет. Мистер Блэк указал на притихших детей и сказал, что это – воспитанники Приюта Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви, которым руководил покойный Аберкромби. С февраля дети совсем одни, но сегодня он, Джо Блэк, решил, что так дальше продолжаться не может. Поэтому мы идем к Губернатору прояснить некоторые вопросы. Командир покачал головой и сказал, что на прием к Губернатору записываются за неделю, да и то пускают далеко не всех. В ответ Джо предъявил свою карточку. Командир внимательно прочитал документ, присвистнул повторно и заметил, что слышал о таком, но думал – это сказка. Правда, в той сказке карточка была у главы «Уэллз Фарго» и у директора Банка Айдахо. Джо пожал плечами и ответил, что не имеет чести знать этих джентльменов, а ему карточку вручили после той истории с насосной станцией. Командир хлопнул себя по берету и, засмеявшись, сказал, что теперь понял, почему лицо Джо показалось ему знакомым. В общем, мистер Блэк, сделаем мы вот что…
Через пять минут Джо и дети шагали по Вест Юнивесити Драйв в сопровождении двух бойцов UWMWI. Одним из сопровождающих была высокая, широкоплечая девушка с причудливой татуировкой на лице. Ее голова была выбрита, за исключением единственной пряди волос над ухом, и Джо подумал, что этой особе больше подошла бы не мешковатая пятнистая форма армии ССА, а причудливое, хотя и скудное воинское одеяние одного из племен южного Нью-Мексико. Девушка шла, глядя прямо перед собой, ее лицо, красивое, если бы не татуировка, казалось суровым. Но потом она посмотрела на семенящую рядом Джинджер, которая не отводила от амазонки восхищенных глаз, и, скорчив рожу, показала девочке язык. Джинджер взвизгнула от восторга и показала язык в ответ. Дальше девушка и девочки шли, болтая о чем-то своем (впрочем, Альберт, чье капюшонное жерло тоже было направлено исключительно на татуированную физиономию наемницы, ухитрился как-то преодолеть застенчивость и вставлял уместные замечания).
Вторым сопровождающим оказался баронский сын, под глазом которого наливался могучий синяк. Джо, по профессиональной привычке полагавший, что не бывает плохих новобранцев, бывают трупы и солдаты, не поворачивая головы, вполголоса начал объяснять парню, как следует себя вести с людьми, которые кажутся подозрительными, почему винтовка должна занимать только два положения: на прицел и стволом вниз, и почему когда идешь в городе, прицел должен быть поставлен не на «постоянно», а на триста футов, ну, или в нашем случае, на сто метров, потому что у безбожных коммунистов была метрическая система. Баронский сын надменно промолчал, но опустил винтовку стволом вниз, и когда ему показалось, что Джо отвернулся, быстро переставил прицел на сто метров. Джо усмехнулся про себя: кажется, парень был небезнадежен.
Так, проводя время со взаимной пользой, отряд миновал еще два поста и подошел к главному зданию Университета. Картина, открывшаяся перед детьми, произвела на них такое впечатление, что Джинджер и Мэйбл перестали тараторить, Альберт впервые за последние пятнадцать минут отвернулся от наемницы и Маркус чуть было не выругался, но вовремя спохватился и просто восторженно вздохнул. Даже сам Джо, повидавший на Западе роскошь Метрополии NCR, честно признал, что здесь Айдахо практически ничем не уступает Жемчужине Калифорнии. Старинное двухэтажное кирпичное здание с декоративной башней поражало воображение.
Его не портило даже то, что высокие окна, были до половины заложены кирпичом или заколочены листами пластика и стали. В конце концов, таких больших стекол давно не делали, а зимой при открытых окнах в Айдахо жизни нет. Над крышей здания возвышался лес труб, антенн и наблюдательных постов. Башня была надстроена решетчатой железной вышкой, рядом с которой на ветру колыхалось какое-то куполообразное полотнище. Джо вспомнил рассказы о том, что новый Губернатор придумал какой-то шар, который может висеть в воздухе сам по себе, и хочет посадить на него наблюдателя – следить за ближними подступами к Нью-Бойсе и наблюдать, нет ли где в городе пожара. Последнее обстоятельство способствовало тому, что Легислатура без разговоров выделила деньги на эксперимент: город рос, дома все чаще ставились слишком близко друг к другу, а парням Толстого Чиму по-прежнему требовалось минимум двадцать минут на то, чтобы выкатить свой Риг. В таких условиях возможность засечь пожар вовремя приобретала особенную важность.
Перед входом возвышались два флагштока. На одном развевалось старинное знамя Северо-западного Содружества ССА, а на другом – еще более древний флаг штата Айдахо.
В свое время Джо присягал на верность флагу Новой Калифорнии, и до сих пор считал себя верным этой присяге. Однако сейчас был подходящий случай для того, чтобы начать прививать маленьким сиротам уважение к флагу их Родины. В конце концов, им ведь предстояло здесь жить. И если Джо хотел, чтобы эти дети в будущем сделали Айдахо лучше, чем он был во времена их детства, им, как минимум, следовало научиться считать эту землю своей. Джо медленно расправил плечи, приставил пятку к пятке, левую руку опустил по шву, а правую резко, словно выхватывая пистолет из кобуры, вскинул к виску. Баронский сын, посмотрев на Джо, тоже выпрямился, по-прежнему держа винтовку стволом вниз. Джо еле заметно, но одобрительно, кивнул. Посмотрев на мужчин, наемница пожала плечами, но встала по стойке «смирно». Маркус замер рядом с Джо, слева выпрямился Альберт. Джинджер вытянулась во все свои три-с-небольшим фута, держа перед собой щит и дубинку. Последней, подвывая от восторга, выпрямилась в тележке Мэйбл.
Простояв несколько секунд, Джо резко опустил руку, после чего сказал: «Вольно!» Посмотрев на детей он торжественно и достаточно громко, чтобы слышали мерки UWMWI у входа и погонщики браминов во дворе, сказал, что флаг Айдахо олицетворяет все лучшее, что есть в их стране, поэтому ему следует отдавать уважение. Мэйбл немедленно спросила: олицетворяет ли флаг еду? Джо кивнул и сказал, что да, олицетворяет. И еду, и теплый дом, и защиту, и друзей. Поэтому флаг нужно уважать и любить, как уважаешь и любишь все хорошее. А долг сильных и смелых – следить, чтобы у всех, кто уважает флаг, было в достатке то, что он олицетворяет. Мэйбл почесала нос и сказала, что это все немного непонятно, но если дядя Джо говорит, что у тех, кто уважает флаг, будет в достатке еды, то она, Мэйбл, будет так сильно его уважать, что готова стирать его в холодной воде хоть каждый день. Джо усмехнулся и ответил, что флаг в этом не нуждается, а вот одежда Мэйбл – очень даже, так что готовься назавтра, юная леди.
С этими словами Джо предъявил стоящим на входе в здание меркам свое удостоверение. На лицах наемников отразилась сложная гамма чувств. Одной стороны, они понимали, что если впустить здание этого седого бородача и его цирк, начальство по головке не погладит. С другой, с момента образования UWMWI в ней культивировалось уважение к приказу и документу. Свободные мерки могли опираться на слово и показание свидетелей, но в UWMWI знали, что если нужно – и слова, и свидетели испаряются, как будто их и не было. А вот документ – это совсем другое дело. У мистера Джо Блэка был документ, и, согласно этому документу, мистер Джо Блэк имел полное право на встречу с Губернатором в обход десяти уважаемых людей, которые дожидались своей очереди в приемной под надзором одного из личных помощников главы правительства – здоровенного эмансипированного супермутанта, рядом с которым Вук показался бы мальчишкой.
Если не знаешь, что нужно делать, можно либо рискнуть и взять ответственность на себя, либо переложить ее на плечи подчиненного, либо воззвать к начальству. Мерки решили, что здесь не тот случай, когда можно рисковать жалованием, взваливая на себя бремя решения непонятных вопросов. Ну а поскольку подчиненных у них не было, достойные воины обратились к своему руководству. Вежливо попросив уважаемого Героя Нью-Бойсе и его… э-э-э… подопечных, подождать снаружи, командир охраны скрылся в здании и через минуту вернулся с еще одним помощником Губернатора. Помощник, щегольски одетый темнокожий здоровяк в шляпе со странно заломленными полями, осмотрел Джо и его команду и мягко, с искренним сожалением в голосе сказал, что, увы, сегодня Губернатор принять их не сможет. Джо покачал головой и протянул помощнику свое удостоверение. Негр прочитал написанное на карточке и задумался. Странное дело, Джо показалось, что этот гигант в коротком пальто с расшитыми лацканами действительно старается найти какое-то решение проблемы. Наконец, помощник вернул удостоверение Джо и сказал, что он не может сразу пропустить уважаемого мистера Блэка и его спутников к Губернатору, который в данный момент обсуждает с ведущими финансистами Айдахо ряд очень важных вопросов. Однако, он готов выслушать мистера Блэка и по результатам беседы примет решение: что делать дальше. Это казалось разумным, и Джо согласился с помощником Губернатора. Негр улыбнулся и пригласил уважаемого мистера Блэка и его спутников в свой кабинет. Джо спросил: должны ли они сдать оружие? Негр покачал головой и сказал, что в данном случае этого не требуется, но он предупреждает: охрана внутри может начать стрелять без предупреждения, так что будет лучше, если вы будете держать руки подальше от пистолетов. Джо молча протянул руку Маркусу и тот, вздохнув, снял с себя кобуру и отдал ее директору. Мистер Блэк убрал пистолет мальчика в карман и, повернувшись к негру, спросил: как им следует к нему обращаться? Помощник Губернатора опять улыбнулся и ответил, что его зовут Поль Ревир.
Джо приподнял бровь. Среди томов, которые хранились в его шкафу в пансионате мадам Ковальски фон Блауберг была книга «Семена свободы» Макса Савилля. Джо знал, кто такой Поль Ревир. Здесь, на руинах величайшей державы мира было странно слышать человека, называющего себя именем, которое считалось священным для некогда существовавшей нации. И глядя в умные черные глаза темнокожего помощника мистер Блэк понял: тот взял себе это имя неспроста.