Идея с благотворительностью принесла свои плоды. До конца октября Джо подписал четыре соглашения о поставке лекарств, продовольствия и лигроина. Как и предсказывал Губернатор, некоторые «предложения сотрудничать» должны были принести выгоду лично Джо и «благотворителю», в обход приюта и в ущерб бюджету штата. Про двух таких хитрецов мистер Блэк с чистой совестью сообщил Полю Ревиру, а представителю «Уэллз Фарго» в очень приватной беседе объяснил, что за всей благотворительностью пристально наблюдает Легислатура, прямо вот за каждой бумажкой. Вы же знаете этого нового Губернатора – ему палец в рот не клади. Поэтому, господа, не лучше ли будет, если Вы пожертвуете средства приюту? Я готов закрыть глаза на то, что сумма будет, скажем, на пятнадцать процентов меньше той, которую компания вашего масштаба должна внести, чтобы получить налоговые льготы. После яростного торга сошлись на двадцати пяти. Несмотря на свое армейское прошлое, Джо был очень умным человеком и полагал, что по-настоящему мудрый и ответственный руководитель должен везде находить компромиссы. Две тысячи двести пятьдесят крышек – это больше, чем ничего, а хорошие отношения с компанией, которая имеет обыкновение устраивать несчастные случаи своим врагам и конкурентам – это, в свою очередь, гораздо лучше, чем постоянное ожидание взрыва или поджога.
Полученные от благотворителей ткань, шерсть, кожи и шкуры Джо распределил по четырем относительно недорогим мастерским по пошиву одежды, обеспечив последние работой на целый месяц. Портные предлагали прийти и снять мерки с сирот, но Джо рассудил, что это неоправданно повысит стоимость изделий. Оставаясь в душе военным человеком, мистер Блэк решил делать одежду четырех основных размеров. Старый сержант рассуждал так: если где-то что-то будет велико – всегда можно подвязать веревочкой или подшить. Если кому-то что-то станет мало – он просто оденет следующий размер. В качестве стандартных образцов будущих потребителей одежды портным были представлены: Мэйбл, Маркус и выздоровевший, наконец, Бай Гун. Четвертый размер Джо определил: «Вот как на этого черного засранца, но как бы на голову выше и на сорок фунтов тяжелее». Сперва мистер Блэк хотел одеть всех детей в штаны и куртки, но после недолгого, но яростного спора с дамами-портными, а также присутствовавшей при этом мадам Ковальски фон Блауберг, решено было сшить девочкам юбки. К концу ноября все воспитанники приюта должны были получить новую одежду, а те, у кого ботинки и мокасины более не поддавались ремонту – еще и новую обувь.
Казалось, все трудности позади. Но очень скоро Джо понял, что его проблемы только начинаются. Отъевшись, согревшись и переодевшись в чистое, дети почувствовали себя детьми – впервые за последние восемь месяцев. Даже один ребенок может вынуть душу из нескольких взрослых. Можно представить себе, в какой кошмар превращается жизнь человека, если детей – двадцать три! Постоянные драки, шкоды, беготня и попытки пролезть туда, куда лазать ни в коем случае не следует – это лишь малая часть того, что устраивали воспитанники Приюта Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви! Разумеется, эти сироты не были так избалованы, как американские дети второй половины двадцать первого века. Тяжелые времена и правильное, разумное воспитание, которое им давали в приюте до нападения, несколько обтесали гремучий сплав энергии, капризов, драчливости и жестокости, который составляет основу характера любого ребенка. И все же, дети есть дети.
Джо довольно быстро понял, что если у его сирот будет слишком много свободного времени, они либо сожгут приют, либо поубивают друг друга, либо вгонят его в могилу. Старый сержант не имел опыта воспитания собственных детей, поэтому мог полагаться лишь на воспоминания о своем детстве. В семье Блэков царили патриархальные нравы. И мистер, и миссис Блэк полагали, что жалеющий розгу наносит вред своему ребенку. При любом конфликте, любой ссоре (почти всегда переходящей в драку), любой жалобе, по шее щедро получали обе стороны. Однако опыт, полученный в армии NCR, заставил Джо усомниться в мудрости такого подхода. Ведь если поровну отлупить и обидчика, и обиженного, на долю последнего в конечном итоге придется больше побоев. Разумеется, с точки зрения естественного отбора и выживания сильнейшего такие меры являются единственно правильными. Но мистер Блэк был цивилизованным человеком и полагал, что естественность – это далеко не всегда хорошо. В конце концов, он двадцать лет подавлял такую естественность с оружием в руках, обеспечивая слабым защиту от сильных. Ну, разумеется, некоторые говорили, что армия NCR главным образом занимается расширением территорий и утверждением интересов крупного капитала. Но Блэк, как и многие другие солдаты и офицеры, предпочитали считать себя защитниками жизни и свободы простых людей. В общем, хотя Джо и не видел ничего плохого в телесных наказаниях, он старался применять их по делу, разобравшись сперва кто прав, кто виноват. Проблема заключалась в том, что когда ты опекаешь десять мальчиков и тринадцать девочек, конфликты идут сплошным потоком. Принимая во внимание, что мистеру Блэку нужно было также запускать и останавливать генератор, следить за печами и решать финансово-хозяйственные вопросы, на разборы конфликтов, наказание и примирение сторон времени иногда просто не оставалось. Конфликты накапливались, обиды множились, и хотя большинство забывались через пару часов, некоторые, и мистер Блэк это хорошо понимал, закладывали основы больших проблем в будущем.
Хорошо было уже то, что часть хозяйственных обязанностей взяла на себя Энн. Эта молчаливая, серьезная девочка не была скора на язык, как Мэйбл, да и ум ее был скорее прямым, чем быстрым. Но Энн имела одно великое достоинство: она ощущала себя ответственной за своих приютских товарищей, и это чувство ответственности было так велико, что, как написал в своем дневнике покойный Аберкромби (Джо самым внимательным образом изучил все рукописное и машинописное наследие великого гуля), иногда девочка казалась более взрослой, чем воспитатели приюта. Без Энн никто из детей не пережил бы зиму. И без Энн мистер Блэк, взваливший на себя ношу, которая оказалась куда тяжелее, чем он предполагал вначале, скорее всего начал бы лысеть (седеть ему было дальше некуда). Энн взяла на себя обязанности хозяйки приюта. Во всяком случае, значительную часть этих обязанностей. В общем, то, что относилось к приготовлению пищи. Под ее руководством старшие девочки, слушавшиеся ее беспрекословно, готовили завтрак, обед, полдник и ужин, разносили и собирали еду за столом. С ее помощью Джо смог ввести дежурство по столовой, назначая мальчиков и девочек в помощь поварихам. Энн также руководила уборкой помещений, которую проводили раз в день, ближе к вечеру. Энн Хилл происходила из семьи лесорубов, ставших жертвой нападения рейдеров. Она попала в приют в девять лет, когда ее характер, в общем, уже сложился. Надо сказать, в кланах лесных рабочих царила атмосфера суровой справедливости. Их моральный кодекс можно было выразить двумя максимами: «Кто не работает, тот не ест» и «Своих не бросаем». Даже калеки в семьях всегда имели кусок кукурузного хлеба и выполняли посильную работу. Суровое лесное воспитание, соединившись с природным благородством натуры девочки, создало чудо, которым восхищались покойный Аберкромби, Джо Блэк и жители Айдахо через много лет после описанных здесь событий.
Но что еще важнее, Энн восхищался Маркус. Выросший на улице, паренек тоже попал в приют в девятилетнем возрасте, после того, как его здорово искусал бродячий пес. Смышленый, жестокий и беспринципный, Маркус был полной противоположностью Энн. Возможно именно по этой причине его постоянно тянуло к ней. Постепенно, под влиянием девочки (ну и воспитателей, конечно) опасный звереныш превратился просто в хитрого и нагловатого паренька, который, тем не менее, больше не бил слабых, не воровал и даже начал с интересом осваивать математику и основы техники, к которой у него обнаружились способности. В своих заметках Аберкромби признал, что для исправления Маркуса, которому гуль дал свою фамилию, Энн сделала едва ли не больше, чем все воспитатели приюта, включая самого мистера Аберкромби. После нападения именно Маркус сумел починить три поврежденные печки, без которых дети, несомненно, замерзли бы насмерть. Он же поддерживал в рабочем состоянии колонку, обеспечивавшую приют водой. Нет, конечно, сперва после гибели старших и разгрома приюта Маркус собирался все бросить и бежать, но Энн сказала: «Нет!», и, на счастье остальных ребят, мальчик остался. Под руководством мистера Брауна и мистера Александера Маркус повысил свои навыки механика до того, что даже начал читать соответствующие книги, которые давал ему Джо. Мистер Блэк стал вторым человеком, оказавшим огромное влияние на бывшего уличного хулигана. Все же покойный Аберкромби, вынужденный заботиться о шести десятках сирот, казался слишком далеким. А Блэк был рядом. Он постоянно разговаривал с Маркусом, причем, как со взрослым, пусть и младшим. Блэк доверил Маркусу оружие, с которым мальчик не расставался, и которое по вечерам он торжественно разбирал и чистил в присутствии раскрывших от восторга рты младших мальчиков (и двух девочек). В результате всего этого Маркус стал вторым помощником мистера Блэка, которому старый сержант мог поручить текущий ремонт, заготовку дров и растопку печей. Подражая Энн, Маркус собрал вокруг себя небольшой круг помощников и учеников, первым из которых стал Альберт.
Разобравшись с первоочередными проблемами и найдя помощников, которым, с определенными оговорками, он мог делегировать часть полномочий, Джо решил возобновить занятия в школе. До нападения в приюте было три класса, в которых мистер Аберкромби и трое его помощников учили детей читать, писать, считать, преподавали основы механики, науки и техники, и если очередной исполняющий обязанности Преподобного находил в себе достаточно храбрости – то и Закон Божий. Так, как Преподобный его понимал. Джо, разумеется, и думать не смел о том, чтобы полностью охватить всю эту программу. Однако мистер Блэк, все-таки, был не просто сержантом в отставке, но и бывшим преподавателем Военной Академии Армии NCR. Джо рассудил, что если Закон Божий, математика и механика за пределами основ баллистики и простейших устройств – это не его стихия, то продолжить преподавание военного дела, научить детей грамотно излагать свои мысли, а также помочь им получить хотя бы базовые технические навыки – это ему вполне по силам. К сожалению, решить было куда проще, чем осуществить на практике. Джо разбил воспитанников на три примерно равные группы: от четырех до семи, от восьми до десяти и от одиннадцати и старше. Поскольку класс у него был один, на первом занятии Джо рассадил своих подопечных тремя группами. Младшим он выдал куски белого пластика и коробку сваренных мистером Александером цветных мелков, приказав каждому написать свое имя. Средним для чтения была выдана книга «Последний из могикан» (Джо рассудил, что эта тема будет близка маленьким жителям Айдахо). Перед старшими Джо развернул чертеж насоса и начал объяснять, как он работает. Увы, эксперимент с треском провалился. Оказалось, что из семи младших детей только трое умеют писать. Из четырех оставшихся трое начали рисовать: один Монтигомо, который присутствовал в классе на шкафу и с мрачным неодобрением наблюдал за представлением, другой – самого мистера Блэка, а третий – какое-то невообразимо страшное чудовище. Самый маленький решил попробовать мелок на вкус, обиделся из-за того, что красивый розовый цилиндрик такой горький и расплакался. К счастью, Джо уже выяснил (к своему огромному удивлению), что у вечной хитрюги и пролазы Мэйбл очень хорошо получается успокаивать малышей, поэтому юная мисс Аберкромби была извлечена из своей группы и направлена присматривать за младшей, к огромному неудовольствию Джинджер, которая уже сцепилась со своей соперницей в полемике по поводу того, кто лучше: Чингачгук или Соколиный Глаз, и, кажется, надеялась перевести дискуссию в материальную, так сказать, плоскость. Вообще, средняя группа, хоть и шумела, продвинулась дальше всех. Они прочитали вторую главу (первой главы в книге, увы, не было), начали третью, обсудили героев, решили, что Соколиный Глаз – в точности рейнджер, а инджуны прямо, как настоящие, вот только почему-то все вооружены мушкетами, наверное, Ган Раннеры до них еще не добрались. И, кстати, для чего у мушкетов кремень? Старшая группа вежливо слушала объяснения Джо, но у женской половины глаза были совершенно пустые, а в мужской Маркус и Альберт откровенно скучали. По сути, объяснения Джо слушали лишь два мальчика, у которых не было таких знаний, как у Защитника Приюта и его белокожего товарища, и которым устройство было в новинку.
И все же Джо продержался полтора часа, пока Энн не подняла руку и не сказала с некоторой робостью, что это очень интересно, хотя они ничего не поняли, но это ничего, Маркус потом объяснит, но если мы хотим в час обед, то сейчас надо начинать готовить. Джо глубоко вздохнул и отпустил девочку, двух ее постоянных помощниц и мальчика-дежурного. После этого старый сержант посмотрел на скучающего Маркуса и с некоторой мстительностью пододвинул ему кусок белого пластика, мелок и предложил посчитать размер рычага для колонки, которая будет поднимать по одной пинте воды за одно нажатие рычага с глубины двадцать футов. Маркус вспотел, но рассчитать не смог. Джо, прочитавший решение в старинной книге: «Удивительные примеры физики для скаутов», гордо показал, что и как нужно делать. Маркус немедленно задал вопрос, поставивший мистера Блэка в тупик. Джо, как человек опытный, потеть не стал, а собрав волю в кулак вспомнил все, что знал, и постарался по возможности понятно изложить свои знания по теме. Маркус удовлетворился ответом, тем более, что не понял половину, но тут спросила единственная оставшаяся девочка. Защитник Приюта, посчитавший вопрос слишком простым, презрительно рассмеялся, и тут же был назначен отвечать. Ответив по существу правильно, Маркус, тем не менее, сделал несколько ошибок, в чем был уличен и поправлен. Вторая группа, тем временем, подошла к четвертой главе. Поскольку Джо велел время от времени меняться, новую главу начала Джинджер, которая читала медленно и не слишком понятно. Когда ей на это указали, возмущенная девочка с воинственным кличем кинулась в бой. Сцепившись с чересчур умным любителем делать замечания, она вылетела на стол, за которым сидели младшие ученики, рассыпала мелки и сломала один из рисунков на пластике. Автор рисунка немедленно заревел, и Мэйбл, в этот раз обозленная не на шутку, врезала своей извечной сопернице в глаз. Когда Джо подоспел на поле боя, часть малышей ревела, часть хохотала, а Мэйбл, заключившая временный союз с пареньком, желавшим побыстрее узнать, кем окажется инджун Магуа, колотила Джинджер по спине и по голове. Джо растащил разошедшихся девочек, дал любителю чтения очень легкого пинка, объяснив ему, что мужчина дерется с женщиной только тогда, когда от этого зависит его жизнь, после чего объявил, что урок закончен и все идут бегать. В этот раз мистер Блэк гонял детей, пока те буквально не начали падать. Когда воспитанники, с трудом переставляя ноги, вернулись в приют, Джо прочитал им короткую лекцию о правилах дисциплины, объявил, что Мэйбл, Джинджер и любитель чтения назначаются внеочередными дежурными по стирке и повел всех умываться. Обед прошел в молчании. После еды Джо расставил старших детей по работам, младших отправил спать, а сам сел писать отчет Легислатуре о том, как продвигается сбор средств благотворителей. В голове у старого сержанта вертелась одна мысль: первый школьный день закончился не то, чтобы провалом, но на нормальные занятия это никак не походило. Мистер Блэк начал подумывать: не завести ли в приюте собаку, или даже двух, чтобы детям было с кем тратить энергию. Животных, конечно, будет жалко, но если подобрать хорошо обученных крупных псов, можно быть уверенными, что дети не придушат собак, а те, в свою очередь, не загрызут детей. Джо помнил рассказы соседей, что правильно обученные собаки иногда даже буквально приглядывают за малышами, следя, чтобы те не совались, куда не следует… В любом случае, завтра надо начать строить курятник, а потом купить десяток кур. Свежие яйца будут полезны детям, а за курятником нужно приглядывать – значит, значит, новая работа и новая ответственность для маленьких негодяев. И надо бы, пожалуй, утром перед зарядкой устраивать перекличку – это дисциплинирует. А по математике надо давать задания и проверять на следующий день. У мисс Бэйкер это было описано… Монтигомо, нахохлившись, неодобрительно наблюдал за своим хозяином со шкафа.
Постепенно, Джо удалось наладить какое-то подобие занятий. Это, конечно, нельзя было назвать школой, но, тем не менее, младшие дети понемногу учились читать и писать, старшие решали математические задачи, изучали оружие, осваивали инструменты. Под руководством Джо мальчики начали делать простую мебель из досок и пластика. Мистер Блэк решил, что у каждого воспитанника будет своя тумбочка, и ребята старательно выполняли это постановление. По приглашению старого сержанта одна из портних дважды в неделю приходила в приют учить девочек обращаться с иголкой и ниткой. Джо решил, что уж нижнее белье они смогут делать себе сами, а если дальше все пойдет хорошо, может и одежду тоже начнут шить. Трижды на эти занятия в приказном порядке загонялись все мальчики. Джо объявил, что настоящий мужчина должен уметь пришить пуговицу и залатать штаны, особенно если он не женат. После третьего занятия Маркус гордо представил Директору свою шляпу, пострадавшую когда-то от когтей и клюва Монтигомо. Шляпа выглядела неважно, но все дыры оказались тщательно зашиты или залатаны. Джо, вымотанный до последней степени составлением отчета о расходе благотворительных средств, нашел в себе силы похвалить паренька и рассказал, что в свое время поразил аризонских скво умением чинить одежду. Дикари, и без того напуганные видом Монтигомо у него на плече, решили, что Джо воплощает в себе силу мужских и женских духов, что под силу только самым великим шаманам, и не только пропустили разведчиков через свои земли, но и снабдили продовольствием и водой.
Словом, жизнь понемногу налаживалась. Джо по-прежнему не высыпался, и в некоторые дни просто терял счет времени. Он все так же разрывался между финансами, хозяйством и учебным процессом. Дети ежедневно вытряхивали из него душу своими проделками, драками, взаимными обидами и самым страшным – вопросами. Но теперь все как-то вошло в некоторую колею, и вытряхнутая душа со вздохом поднималась с земли, обтиралась рукавом и вставлялась на место – до следующей проделки.
В начале декабря у Энн в первый раз случились месячные. Джо проснулся от того, что кто-то яростно, и в то же время как-то робко колотил в дверь кабинета директора. Это было необычно: мистер Блэк никогда не запирал дверь на ночь. Джо встал, натянул штаны, сунул ноги в ботинки и зажег лампу. На шкафу недовольно заворочался Монтигомо. Джо подошел к двери и осторожно ее отворил. В кабинет пулей влетела Энн. Девочка была полностью одета. Это само по себе выглядело странно – в туалет дети обычно ходили в ночном белье, в крайнем случае накинув на плечи одеяло. То, что мисс Хилл не поленилась надеть юбку и рубаху несколько настораживало. Джо даже подумал: не случилось ли чего, но потом отбросил эту мысль. В случае нападения к нему в первую очередь явился бы Маркус. Джо молча указал девочке на стул, но Энн осталась стоять. Джо присмотрелся к девочке и вздрогнул. Лицо Энн выражало странную смесь стыда и страха, ее пальцы мяли и комкали какую-то тряпочку. Мистер Блэк, помня о том, что воспитанники Приюта Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви не доверяют мягкому голосу, строго спросил: почему это Энн не спит, и что ей понадобилось среди ночи в кабинете Директора. Энн опустила голову, плечи ее задрожали. Внезапно она сунула в ладонь Джо тряпочку, которую мяла в руках, повернулась и бросилась было прочь из кабинета, но Джо совершенно бесцеремонно, словно какую-нибудь Мэйбл или Джинджер, поймал Энн за шиворот и усадил на стул. Развернув тряпочку Джо с некоторым смущением и оторопью понял, что у него в руке – нижние штанишки, из тех, что девочки сами сшили себе и прочим воспитанникам в качестве первой самостоятельной работы. На штанишках, на известном месте расплывалось недвусмысленное красновато-коричневое пятно. Энн еле слышно начала рассказывать, что у нее три дня болел живот, но она не говорила, потому что ведь видно было, что вы очень заняты и устаете, мистер Блэк, а болело не очень сильно, а сегодня ночью она пошла в туалет, и вот… Девочка всхлипнула, и Джо понял, что со дня первой встречи он не видел, чтобы Энн плакала или вообще показывала, что расстроена или напугана. Девочка подняла заплаканное лицо и, запинаясь спросила: это совсем смертельная болезнь? Она теперь умрет? Джо глубоко вздохнул, потом еще раз вздохнул, потом очень сильно выругался про себя, потом про себя похвалил себя же за то, что проявил предусмотрительность и подготовился к таким событиям. После этого он встал, подошел к шкафу и вынул из него аптечку. Искусство массового изготовления специальных средств женской гигиены в постъядерной Америке было утрачено. Женщины исхитрялись, кто как мог. Тем не менее, некоторые аптекари начали идти навстречу пожеланиям клиенток и наладили не то, что бы массовый, но все-таки выпуск средства, которое с огромной натяжкой можно было назвать гигиенической прокладкой. В силу того, что в армии NCR женщины служили рядом с мужчинами, Джо, будучи старшим сержантом своего батальона, имел некоторое представление о трудностях, которые они испытывали в поле (десятью годами ранее супруга милосердно не посвящала мистера Блэка в свои женские дела, так что он хоть и знал в общих чертах, как там, когда и где, в детали не вдавался). В первый же день своего директорства мистер Блэк выяснил у мисс Вонг, в каком возрасте у девочек в первый раз случается это самое, ну вы понимаете, и постарался подготовиться к этому знаменательному событию, насколько к нему вообще может подготовиться мужчина из строгой семьи, бывший женатым всего несколько лет. Одним словом, Джо погладил Энн по голове и сказал, что это совсем не болезнь, она не умирает, просто у нее так устроен организм. В глазах девочки блеснула отчаянная надежда, и Энн, хлюпнув носом попросила объяснить, почему тогда у нее идет кровь. Деревянным голосом (сам Джо надеялся, что стальным, но, увы, стали не получилось), мистер Блэк коротко объяснил, что и как устроено в женском организме (к счастью в библиотеке Аберкромби нашелся том по анатомии, а в дневнике мисс Бэйкер примерно объяснялось, как следует говорить с девочками во время первых месячных). С полминуты Энн ошарашенно молчала, а потом спросила, что, получается, она теперь может рожать детей? Джо даже подпрыгнул на стуле и шепотом проревел, чтобы глупая девчонка и думать не смела об этом до шестнадцати лет! И вообще, вот тебе пакет с повязками, пристроишь себе, ну, сама понимаешь куда, вот таблетка, выпьешь, если будет болеть живот. А сейчас иди, помойся и быстро спать! Рожать она собралась. Энн вытерла слезы, встала и каким-то непривычно тонким голосом поблагодарила мистера Блэка, потом робко улыбнулась, взяла пакет и все остальное и выскользнула из кабинета. Джо посмотрел на шкаф, откуда на него насмешливо косился Монтигомо, затем встал и снял с полки толстый том в обгоревшем кожаном переплете. На обложке книги был закреплен потемневший от времени и копоти бронзовый крест, но мистер Блэк знал, что страницы внутри не пострадали от огня. Старый сержант открыл заложенную страницу и начал шепотом читать тринадцатый псалом. Джо не считал себя религиозным человеком. Люди говорят: «Под огнем атеистов не бывает», но мистеру Блэку просто не от кого было научиться молитвам. Весь опыт его жизни свидетельствовал о том, что если наверху и есть кто-то, присматривающий за людьми, этот кто-то обладает самым черным чувством юмора, которое только можно представить. Здесь, в Приюте Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви мистер Блэк впервые встретил свидетельство силы веры. Джо по-прежнему не знал: есть Бог или нет, помогает он людям или, наоборот, карает за грехи тех, кто превратил цветущий сад, которым была земля, в радиоактивный ад. Но мистер Блэк чувствовал, что его собственные силы начинают иссякать. Джо нужна была помощь, нужен был кто-то еще, кто сможет разделить с ним тяжелую ношу. Со дня на день в приют должны были доставить трех сирот из Сан-Вэлли. Их родители погибли в шахте, и соседи, узнавшие, что приют в Нью-Бойсе снова открылся, оплатили караванщику проезд детей в тележке до столицы. Поль Ревир вчера сообщил об этом с очередным запросом на отчет о расходовании средств. Помощник Губернатора писал, что доверие людей является важнейшим подтверждением правильности и праведности деяний Героя Нью-Бойсе Джо Блэка. Сам Джо Блэк думал несколько иначе. Герой Нью-Бойсе опасался, что трое детей, у которых еще месяц назад были отец и мать, которых нужно принять, помочь преодолеть горечь утраты, могут стать соломинкой, которая переломит спину брамина. Снова и снова мистер Блэк читал: «How long wilt thou forget me, O LORD? for ever? how long wilt thou hide thy face from me? How long shall I take counsel in my soul, having sorrow in my heart daily? how long shall mine enemy be exalted over me?» Джо полагал, что если Бог есть и помогает людям, то сейчас ему самое время обратить свой взор на Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви.
Утром следующего дня Джо, как всегда, провел перекличку, объявил дежурства, расписание работ и занятий на день, после чего повел детей во двор бегать. Снег лег неделю назад, но до январских сугробов было еще далеко. Разумеется, дети старательно расчищали двор деревянными лопатами – любая разумная работа с точки зрения Блэка только приветствовалась, так что бегать по дорожкам было одно удовольствие. За два с лишним месяца воспитанники приюта заметно окрепли, особенно когда Джо начал добавлять к зарядке отжимания, приседания и прочие упражнения на развитие силы и выносливости. Вся зарядка, за исключением бега, проводилась в столовой, Джо не хотел рисковать здоровьем сирот. Дети как раз бодро скидывали верхнюю одежду на сдвинутые к стенам скамьи, когда в зал ворвался Альберт, дежуривший у калитки. Беловолосый мальчик был крайне возбужден. По его словам выходило, что пять минут назад к калитке подошли две тетеньки в сопровождении бойцов UWMWI, ну, помните, такой бородатый командир? Они говорят, что у них есть бумага от Губернатора и они будут у нас вашими помощницами, мистер Блэк! Я их пока не впустил и сразу побежал к вам!
Джо почувствовал, что ему нужно присесть. Он, конечно, догадывался, что Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви – место не простое, но получить вот такое свидетельство непростоты прямо с утра – это было уже слишком. Приказав Энн командовать зарядкой, Джо велел Маркусу одеться и следовать за ним. Через полминуты Директор и Защитник приюта спешили по расчищенной тропинке вниз по склону к калитке.

А теперь читатель должен нас простить, потому что для связности рассказа мы должны немного переместиться во времени и пространстве и снова порассуждать о роли и месте женщины в постапокалиптической Америке. Ну, на самом деле, рассуждать мы будем недолго, потому что с прошлого такого рассуждения ничего не изменилось. За исключением некоторых очагов цивилизации, место женщины незавидно, а ее роль сводится к удовлетворению естественных потребностей мужчин и деторождению. Ну и в самых плохих случаях несчастную еще могут сожрать. Случается, что женщина даже из не слишком цивилизованного общества не соглашается довольствоваться своим местом и уготованной ей ролью. В нецивилизованном обществе таким наглым упрямицам, как правило, быстро объясняют суть подлинного, а не выдуманного патриархата. Ведь как мы уже говорили, средний мужчина, как правило, сильнее средней женщины. Но иногда среди женщин попадаются опасные стервы, для которых эта разница сил ничего не значит. Вот прямо берут и плюют на культурные традиции общества. А когда общество пытается им объяснить, что так поступать нельзя, что у каждого в обществе свое, освященное вековым укладом место, начинаются всякие безобразия, а кое-кто даже переселяется на Белые Равнины. Куда только катится этот мир?
Нэнси и Эллен Кеннеди родились в племени Долан, в Аризоне. Племя Долан жило на месте довоенного городка Долан-Спрингс, что под горой Типтон. Жители поселка перенесли Ядерный Апокалипсис с минимальными потерями. Во-первых, город располагался в такой глуши, что китайцы просто забыли бросить в его окрестностях бомбу-другую. Во-вторых, жители городка, будучи закоренелыми реднеками, заранее готовились к войне и каждый вырыл рядом со своим домом убежище – не такие, конечно, как строил Волт-Тек, но вполне подходящее, чтобы пережить первые недели, пока с неба падает черный дождь. А в-третьих, в день, когда на Америку начали падать бомбы, парни из Долана подкараулили на 93-интерстэйт несколько фур, что везли продовольствие из Альбукерке в вечно голодный и жадный Лас-Вегас, и под шумок отогнали их в свой городок. В двух фурах, правда, оказалась Ньюка-Кола, поэтому жители Долана ее до сих пор терпеть не могут. Зато остальные были доверху набиты джанкфудом. Разумеется, двум тысячам жителей этого хватило бы от силы на пару месяцев, но решительные налетчики не собирались ни с кем делиться. После недолгого, но интенсивного обмена мнениями, население города сократилось до сорока мужчин и примерно ста пятидесяти женщин и детей – выжившие милосердно согласились пригреть в своих убежищах жен и дочерей убитых сограждан. Короче, постъядерный Долан начал свое существование, как самое натуральное бандитское гнездо. Надо сказать, таким он и оставался все следующие два века. 93-е шоссе стало одним из главных торговых путей из Аризоны в Мохаве. Сперва доланские рейдеры просто пошаливали на дороге, а потом додумались брать дань с проходящих купцов. В конце концов, стричь бигхорнера раз в полгода выгоднее, чем один раз снять с него шкуру. Разумеется, в таком поселении участь женщины была незавидной, и ее роль и место сводились к тем, что описаны в начале этой главы. Для того, чтобы избежать вырождения, мужчины из Долана время от времени устраивали набеги на соседние племена, чтобы угнать немного жен, а в некоторых случаях – и здоровых и сильных детей. Словом, поселок представлял собой крепкое патриархальное общество, где у каждого было свое место.
Когда у одного из младших вождей Долана родились дочери-близнецы, мужчина одновременно огорчился и обрадовался. С одной стороны, сыновья для мужчины всегда предпочтительнее, ведь сыновья делают семью сильнее, а сильная семья может многого добиться в обществе, которое верно своим традициям. С другой стороны, если девочки вырастут красивыми (а это вполне могло случиться, их мать, захваченная в набеге на Мохаве, слыла красавицей), их можно было выгодно продать замуж одному из главных вожаков и тем опять же упрочить положение клана. Девочки росли здоровыми, сильными и красивыми. Отец не заботился их воспитанием, полагая это ниже своего достоинства. Дочери были всецело на попечении матери. Именно мать дала им красивые имена: Эллен и Нэнси. Мама учила детей читать, писать и считать. Она рассказывала им о древней стране Америка, на руинах которой они сейчас живут, и о Великой Новокалифорнийской Республике, что расцветает на северо-западе, воплощая в себе мощь и славу старого мира. Мама девушек происходила из одной из знатных семей NCR. Она отправилась на восток с исследовательской экспедицией и попала в плен к дикарям недалеко от поселка Нельсон. Втайне от отца женщина рассказывала дочерям о дорогах и путях, что вели на север, обещая, что когда девочки подрастут, они вместе убегут из ненавистного Долана в Мохаве и дальше на запад – туда, где находится их подлинная родина.
нет, в этот раз опять без картинок. История начала сама себя рассказывать - ну и понеслось. Но вот в следующий раз - абсолютно точно будут, тем более, как кое-кто догадался из начала 16-й главы, подоспели последние персонажи этого бардака. В общем, конец уже виден.