Помимо армейского вооружения Билл также закупил в Бойсе сотню карабинов «Марлин-Вессон» под патрон 0,44 Магнум и такое же количество револьверов «Кольт Индастриз». В Командовании Национальной Гвардии только пожали плечами на такой странный выбор вооружения для ополченцев, решив, впрочем, что для этих инджунов репитеры вроде тех, с которыми их пра-пра-пра-прадеды на своих маленьких лошадках гонялись друг за другом и за бледнолицыми, подходят, как нельзя лучше. Билл не посчитал нужным объяснить важным шишкам в Портлэнде основную причину, по которой он выбрал для своей милиции оружие с мягкими свинцовыми пулями. Холл полагал, что в облицованных металлом и пластиком коридорах такие боеприпасы дадут меньше рикошетов, да и коммуникации повредят не так сильно, как пули со стальным сердечником.
Обзаведясь оружием и снаряжением, Билл приступил к формированию ополчения. Надо сказать, что хотя шошоны уже двести лет были мирным народом, в глубине души они все-таки оставались индейцами. Если много веков основной доблестью мужчины в твоем племени являлось совершение разного рода военных подвигов, заключавшихся, главным образом, в разбивании каменной палицей голов представителей племен враждебных – это так просто не забывается. Разумеется, переход к резервационному образу жизни в 60-70-е годы 19-го века несколько изменил традиции народа Шошонов-Бэнноков, как, впрочем, и Шошонов-Пайюттов и Шошонов Вайоминга, но потомки воинов гор и прерий не забыли свои корни. Молодые люди записывались в армию – не столько потому, что это давало какие-то перспективы по сравнению с небогатым житьем в резервации, сколько из-за желания хотя бы немного поубивать каких-нибудь врагов.

Воинственная политика, которую на протяжении полутора последних веков проводили сперва Соединенные Штаты, а потом и Содружества Америки предоставляла массу возможностей отличиться. Во многих домах Форт Холл хранились кожаные рубахи и шесты, украшенные сравнительно свежими скальпами (командование, как правило, закрывало глаза на национальные особенности солдат-индейцев, не в последнюю очередь из-за того, что, как уже было сказано, эти особенности здорово поднимали боевой дух остальных бойцов). Одним словом, Билл без особого труда отобрал полторы сотни мужчин (и даже восемь женщин – двадцать первый век на дворе, как-никак!)...

...с опытом службы в Армии или Национальной Гвардии. Самому молодому ополченцу было девятнадцать лет, самому старшему – сорок четыре. Примерно треть имела опыт боевых действий в Европе, Африке или Азии. Двадцать девять во время праздников торжественно украшали волосы орлиными перьями в знак того, что совершенно точно убили врага на глазах у товарищей. Из этих двадцати девяти восемь во время тех же праздников надевали рубахи со скальповыми прядями. Разумеется, если при торжестве не присутствовала пресса. Белые вечно склонны делать из мухи слона. Поскольку и мужчины, и женщины, все-таки, должны были еще и работать – кто на ферме, кто на шахте, кто еще где-нибудь, да и с самого Билла никто не снимал обязанностей по охране порядка в резервации, капитан разбил свою милицию на взводы по пятнадцать человек и занимался с этими подразделениями отдельно. Трое ополченцев в армии были NCO – Билл назначил их своими лейтенантами и делегировал часть полномочий. Суть занятий сводилась к тому, что милиция обучалась по сигналу быстро собираться в условленном месте, брать под контроль определенные здания и вообще ключевые пункты, организовывать блок-посты и фильтрацию населения. Иногда капитан почему-то устраивал занятия в заброшенном подземном ирригационном канале, в который для такого случая даже провели временное освещение. Зимой занятия продолжались.

На стрелковую подготовку Билл особенно не налегал – Шошоны и сами по себе стреляли изрядно. Так уж было принято в племенах. Дважды в резервацию приезжали офицеры Национальной Гвардии. Каждый раз Ополчение строилось на главной площади поселка и терпеливо выслушивало очередную речь о превосходстве американского образа жизни, коммунистической угрозе и необходимости сохранять бдительность, когда вокруг орудуют вражеские агенты.
Закупка резервацией Форт Холл девятнадцати пятитонных армейских грузовиков «Дженерал Крайслер» прошла абсолютно незамеченной. Армия постоянно обновляла запасы своего имущества и снаряжения, и если оружие, боеприпасы и военная техника, как правило, хранились на складах годами (если не веками), то транспортные средства военные обычно продавали лет через тридцать-сорок с большой скидкой. Грузовики были переоборудованы на атомные двигатели – не слишком мощные, но надежные. Больше пятидесяти миль в час они выдать не могли, но грузоподъемность машин если и снизилась, то незначительно. Для приобретения машин резервация взяла в Банке Айдахо кредит на два миллиона долларов под залог урожая 2077 года – обычная практика среди фермеров. Грузовики перегнали в резервацию, после чего передали ополчению Форт Холл.
Несколько раз в резервации устраивали учения сил гражданской обороны. Над поселками разносился заунывный вон сирен, после чего жители выходили на улицу и шли на площадь, где им объясняли: кому в день, когда упадут бомбы, следует заводить машину и везти семью к убежищу лично, а кто должен прийти к полицейскому участку, чтобы сесть в автобус или грузовик. Жители резервации относились к этим тренировкам спокойно. Пусть прошло уже два века, предания о том, как важно иногда очень быстро собрать лагерь, все еще жили в семьях. Как и о том, что в некоторых случаях в холмы следует бежать, бросив все. Мертвым ведь не нужны ни шкуры, ни мясо, ни одежда. Ну, или если говорить языком двадцать первого века – ни телевизор, ни тостер, ни радио.
Отношения населения Форт Холл к строительству Убежища оставалось, мягко говоря, прохладным. К счастью, как мы уже говорили, руководство корпорации приняло все меры к тому, чтобы инженеры, рабочие и представители Службы Безопасности «Волт-Тек» не имели возможности лично проверить температуру антипатии, которую испытывали к ним люди из резервации. Разумеется, если бы защиту периметра вели бы только охранники компании – конфликты были бы неизбежны. Юноши и подростки Шошонов в своем безрассудстве мало отличаются от юношей и подростков белой расы. Они, без сомнения, попытались бы проникнуть за ограду, как раз потому, что это строго запрещено. Ну а солдаты частной армии «Волт-Тек», в своем высокомерии считающие себя выше закона, не упустили бы случай подстрелить парочку краснокожих – ровно, как их предки двести лет назад. Просто потому, что могли себе это позволить. К счастью, Билл Холл предвидел это. Резервационная полиция и ополчение совершенно добровольно взяли на себя охрану строительства с внешней стороны забора.

Несколько горячих голов, пытавшихся проникнуть за ограду, были пойманы и с позором проведены днем через весь поселок. Для большинства этого оказалось достаточно, двоим пришлось посидеть месяц за решеткой в участке, после чего начальник полиции объяснил людям, что, если они не хотят проблем не для себя, а для своей семьи – пора бы повзрослеть. В конце концов, попытки молодежи Форт Холл пробраться в зону строительства прекратились.
А вот с руководством резервации у компании «Волт-Тек» никаких проблем не было. Глава Совета Резервации и ближний круг его помощников готов был идти навстречу корпорации практически во всем. Джим Мохонно разрешил строителям убежища проложить новую дорогу, хотя в результате этого несколько сотен акров обрабатываемых земель оказались выведены из оборота. Он санкционировал также строительство каменоломни буквально в паре сотен ярдов от Чистого Ручья, хоть это и грозило в будущем изменением гидрорежима главной реки резервации. Прочие члены совета, конечно, пытались противиться этим решениям, но целеустремленная сплоченность Мохонно, Баканы, Олосуна и Рассел, поддержанная спокойным авторитетом начальника полиции, ломала всякое сопротивление. К тому же Маргарет Рассел не упускала возможности вытянуть из «Волт-Тек» компенсацию за каждую уступку, на которую шел Совет, и скрупулезно отчитывалась о всех поступлениях в казну Форт Холл. Разумеется, у многих членов Совета были определенные сомнения в чистоте помыслов Мохонно и его клики. Кое-кто даже ворчал, что старый Джим уподобился тем вождям, что двести лет назад продали землю своего народа ради того, чтобы занять главенствующее положение в резервациях, которые отвели индейцам белые. К счастью, даже самые непримиримые ненавистники Мохонно не могли не признать, что если Джим и его подручные действительно предают объединенный народ Шошонов – они делают это отнюдь не в свою пользу. Материальное положение Главы Совета Резервации за прошедшие полтора года отнюдь не улучшилось. Он по-прежнему ездил на работу на своем старом «Команчеро» пятьдесят девятого года, жил в доме, который ему оставил отец, а тому – его отец, и так вплоть до 1938 года. Чарльз Бакана все так же управлял казино «Томагавк», и нельзя сказать, что он клал в карман больше обычного. Скорее, даже меньше, ведь казино ни с того ни с сего на свои средства отремонтировало два старых школьных автобуса, собиравших детей из всей резервации в обе школы Форт Холл, а потом еще и купило новый, третий автобус! Элайджа, как и прежде, управлял фермами, и Бэнноки могли бы поклясться, что он не брал больше, чем ему причиталось по акциям. Ну а Мардж Рассел оставалась все той же серой мышью. Слов нет – большой и зубастой, но мышью.
Что же касается Билла Холла… Вот Билл Холл изменился, слов нет. С этим своим ополчением, учениями, закупками оружия, охраной строительства, капитан действительно стал другим человеком – более жестким, суровым, решительным. В последний год преступность в резервации, и без того невысокая, почти полностью сошла на нет. В какой-то степени это объяснялось тем, что все потенциальные сорвиголовы, как юноши, так и мужчины (и даже несколько женщин), все, в ком сильнее всего билось пламя старого индейского воинского духа, больше не имели свободного времени на то, чтобы учинять неприятности – это время целиком и полностью занимали тренировки ополчения. Даже те из них, кто не имел постоянной работы, кто перебивался от случайного заработка до бутылки, отошли от привычного образа жизни и несли службу, словно заправские акичита двести лет назад.

На несмелые расспросы родственников, осторожно радовавшихся такому превращению, вчерашние буяны и пьяницы лишь коротко отвечали: «Билл Холл больше не разрешает быть, как раньше». Если же родственники становились смелее со своими вопросами, бойцы милиции говорили: «Посмотрите ему в глаза». Люди, последовавшие этому совету, соглашались с тем, что взгляд у Билла теперь не такой, как раньше. Не добрый у него взгляд. Не злой, нет. Но тяжелый, очень тяжелый. Долго смотреть ему в глаза теперь невозможно. Во-первых, потому что взгляд, как мы уже сказали, стал тяжелым. А во-вторых, если смотреть очень долго, возникает чувство, будто на тебя смотрит не один только Билл. Не зря у него отец – шаман, а дома хранится шест с тремя скальпами, привезенными с Аляски.
В августе 2077 года строительство Убежища 31 подошло к концу. После того, как был произведен пробный пуск ядерного реактора, подземный город перевели в режим полной готовности. Большая часть строителей, инженеров и механиков покинула площадку. К огороженному высоким забором с колючей проволокой наверху подземелью потянулись колонны грузовиков – «Волт-Тек» спешила заполнить склады гигантского многоуровневого сооружения всем необходимым: продуктами, медикаментами, одеждой, запасными частями и расходными материалами. Одновременно к убежищу начали прибывать автобусы с людьми. Они приезжали нечасто – один два раза в неделю. Как правило, они оставались на огороженной территории несколько часов, после чего отправлялись в обратный путь. Иногда автобусы покидали площадку заполненные наполовину. Иногда – на четверть. В половине случаев машины покидали подземный город пустыми. Билл Холл, тщательно следивший за этими перемещениями, сделал вывод, что «Волт-Тек» постепенно начала перевозить в Убежище 31 тех избранных, кому суждено переждать Последнюю Войну под землей.
Тем временем, мир все быстрее катился к закономерному и ужасному концу. Победоносная американская армия, сокрушив сопротивление китайских войск в пустыне Гоби, вплотную подошла к границам оплота мирового коммунизма. Радиостанции обеих сторон захлебывались в истерике, одни – победной, другие – панически-угрожающей. Большинство американцев предвкушали скорое окончание войны и связанных с ней тягот. Тех, кто понимал, что загнанный в угол, Китай может прибегнуть к последнему средству и переведет конвенционную войну в атомную, было мало, и доступа к средствам массовой информации они не имели.
Билл Холл, принадлежал к тем немногим, кто понимал, к чему могут привести победы американского оружия. Военный опыт капитана в сочетании с природным умом привели его именно к такому выводу. Впрочем, следует признать, немалую роль в том, что Билл Холл не ждал от будущего ничего хорошего, сыграло предсказание его сына, а также сон, который начальник полиции решил считать вещим. Капитан был человеком, не склонным к самокопанию. Приняв однажды решение быть настоящим Шошоном, Билл Холл полностью подчинил себя этой мысли. То, что Ричард Бэйли и Элли Холл действительно полюбили друг друга, свидетельствовало о правдивости сновидения. Правда иногда у Билла случались приступы рациональности еще тех времен, когда он следовал Дорогой Белого Человека. В такие моменты капитан не мог не думать о том, что, в сущности, молодому благородному мужчине вполне естественно полюбить хорошую девушку. Равным образом, хорошая девушка может влюбиться в смелого и доброго молодого человека без всякой помощи духов. Но Билл Холл, уже вернувшийся на Путь Своих Предков лишь пожимал плечами и говорил самому себе: «Какая, в сущности, разница?» В конце концов, значение имеет лишь выживание племени. Капитана беспокоило лишь то, что Ричард Бэйли до сих пор не проникся желанием помочь красным людям преодолеть несправедливость, которую замыслили в их отношении белые люди из «Волт-Тек». То есть, возможно, желанием-то он проникся, но вот рассказать о нем Биллу Холлу что-то не спешил. Молодой офицер регулярно бывал в поселке и примерно раз в две недели наведывался в гости то к Биллу, то к Джо, и хотя начальнику полиции иногда казалось, что он различает на лице жениха Элли последствия внутренней борьбы, никаких плодов эта борьба пока не принесла. Капитан уже хотел сам побеседовать с Ричардом, но отец отговорил его. Том сказал, что в таком деле спешить нельзя. Ричард должен сам встать на сторону красных людей – тогда его помощь будет искренней, и он пройдет этим путем до конца. Скрепя сердце, Билл признал правоту старого шамана.
В начале сентября 2077 года Ричард был приглашен на празднование дня рождения Алека Холла – второго сына Билла и Мины. В доме Холла-старшего собрались обе ветви семьи – двенадцать человек. Празднование прошло спокойно, по-домашнему. Глядя на Билла в полосатом бумажном колпаке, мало кто мог бы предположить, что перед ним человек, одно слово которого стало законом для буйных ветеранов боев на дальних берегах, в песках и джунглях. Когда гости расходились, Ричард задержался, сказав Биллу, что им нужно кое-что обсудить. Мужчины вышли во двор, отойдя подальше от дома. Вечерело, солнце садилось за горы, высившиеся к западу от резервации, окрашивая алым их изломанные вершины. Несколько минут хозяин и гость молча вдыхали чистый воздух равнин Восточного Айдахо. Билл не торопил молодого человека. Наконец, Ричард повернулся и, глядя прямо в глаза капитану, сказал, что «Волт-Тек» не собирается выполнять свою часть договора. Племена резервации Форт Холл не пустят в Убежище 31. Более того, если в день, когда начнется атомная война, Шошоны приблизятся к границе объекта – по ним откроют огонь на поражение.
Билл давно и тщательно готовился к этому разговору и теперь действовал по заранее разработанному плану. Очень натурально изобразив глубокое потрясение словами Бэйли, капитан поднес руку к глазам и тяжело опустился на колоду для дров, очень кстати оказавшуюся поблизости. Несколько секунд начальник полиции молчал, после чего негромким, но полным горького достоинства, голосом, сказал, что, видимо, красным людям до конца времен суждено страдать от лживости и подлости белых. Выдержав глубокую паузу, Билл встал, и, глядя в глаза Ричарду, приказал ему навсегда оставить дорогу в этот дом и в дом его брата Джо. Ни о какой свадьбе с Элли отныне не может быть и речи. Дочь его брата не станет женой предателя. Бэйли спокойно выслушал капитана, после чего сказал, что он не может нести ответственность за всех белых, но только за себя. Ричард Бэйли никогда не предаст тех, кто оказал ему гостеприимство и был готов принять в свою семью. И уж тем более, он никогда не откажется от Элли Холл. Один человек не в силах отменить все несправедливости, что сотни лет обрушивались на Шошонов. Но одну несправедливость такой человек исправить сможет. Ричард Бэйли поможет Шошонам Форт Холл попасть в Убежище 31, даже если это будет стоить ему жизни. Но Билл Холл должен дать ему слово, что он и его соплеменники не причинят вреда тем, кто уже будет в убежище к тому моменту. Это обычные люди, Билл, не какие-то важные шишки. Их пригласили в Убежище 31, не знаю уж, для чего. Про эти убежища вообще ходят разные слухи. Говорят, что все они – часть огромной правительственной программы. Мне, в принципе, не положено это знать, просто я умею, если нужно, слушать и быть незаметным.
Билл выслушал Ричарда и медленно кивнул. Быть незаметным – это черта настоящего Шошона. Наверное, Элли все-таки была права, когда выбрала его, Ричарда Бэйли. Скво часто видят дальше и глубже, чем мужчины. Но как Ричард Бэйли собирается помочь Шошонам резервации Форд Холл попасть в убежище? Он один, а охранников по меньшей мере три десятка. Ричард усмехнулся и ответил, что у него есть коды управления боевыми турелями, охраняющими периметр, а также компьютером, контролирующим гигантскую вращающуюся дверь, закрывающую вход в убежище. В настоящий момент в Убежище 31 сосредоточена лишь половина его будущего населения. Вторую половину привезут, только когда бомбы начнут падать на Америку. Когда автобусы с будущими жителями убежища подъедут к границам резервации, Холл должен собрать своих людей и привезти их к проходной. В этот момент он, Ричард Бэйли, отключит турели и компьютер, управляющий дверью. На то, чтобы перегрузить его, у специалистов «Волт-Тек» уйдет по меньшей мере пятнадцать минут. Этого времени Шошонам должно хватить, чтобы прорваться внутрь. Будьте осторожны с оборудованием – если повредите электронные системы или гидравлические приводы, все окажется напрасным.
Выслушав Ричарда, Билл положил руку молодому человеку на плечо и взволнованным голосом сказал, что он ошибался. Белый Человек может предавать Красного человека, но также может и быть ему братом. Настоящим братом, таким, который помогает своему красному сородичу и, если надо, умирает рядом с ним. Он, Билл Холл, был неправ, когда говорил, что все белые люди желают индейцам зла. Произнося все эти речи, Билл почти не притворялся. Пусть Птица Грома посредством Тома Холла младшего предупредила капитана, что все сложится именно так, но знать – одно, а увидеть своими глазами – совсем другое. Билл был по-настоящему растроган. Некоторое время мужчины обсуждали детали плана, договорившись обмениваться информацией еженедельно, после чего Ричард стал собираться обратно. По его словам, коллеги по Службе Безопасности считали, что он крутит роман со скво из резервации и продвинулся уже достаточно далеко. Ричард их не разубеждал, старательно поддерживая образ лихого подонка, окрутившего свеженькую деревенскую девку. Офицеры Службы, белые американцы до мозга костей, просто не могли себе представить, что их собрат может серьезно относиться к какой-то индианке. Билл признал такую линию поведения правильной. Его беспокоили лишь слова Ричарда о том, что все Убежище может быть частью какого-то эксперимента. Тут молодой офицер ничем помочь не мог – такая информация была засекречена слишком глубоко, и до момента, когда Управляющий Убежища 31 откроет сейф с индивидуальными инструкциями, о цели этой части программы ничего сказать нельзя. Остается лишь надеяться на лучшее. С этим Билл тоже согласился, и на этом мужчины расстались.
Сейчас уже нельзя точно сказать, какие планы имела корпорация «Волт-Тек» в отношении Убежища 31. Подавляющее большинство подземных городов программы убежищ представляли собой испытательные площадки огромного и чудовищного социального эксперимента. Можно только предположить, что компания собиралась использовать часть гигантских подземных укрытий в качестве хранилища чистого человеческого материала для заселения Земли после атомной войны, призванной очистить землю от коммунизма и, возможно, расово и генетически неполноценного населения. Но, судя по всему, мир подошел к катастрофе несколько быстрее, чем предполагали специалисты «Волт-Тек». Часть убежищ так и осталась недостроенной, в другие люди либо не успели попасть, либо попали не все, кто был должен попасть. Относительно подземного города, построенного на территории резервации Форт Холл можно сказать только одно – сыгранная им роль очень отличалась от той, что написали ученые «Волт-Тек».