Во-первых, Александра Ярославича очень любили почитать всякие тираны и насильники русской земли (а также, местами, интеллигенции). Тут, понятное дело, имеются в виду Петр Якобы-Алексеевич (на самом деле - подменный) Кот-Голландский-Трубкокур Первый, а также Иосиф Людоед Джугашвили-Сталин.
Во-вторых, Татищев когда-то высрал, что Александр поехал в Орду и вломил своего родного брата, отчего приключилась на Руси Неврюева Рать. Кроме как у Татищева акт такого предательства нигде не упомянут, в летописях пишут, что да, ездил, причем оказался в Орде как раз когда оная рать приключилась, но про то, что настучал - ни слова нет. Василий Никитич вообще в своей "Истории..." не разделял цитаты из летописей и собственные мудрые мысли, полагая, что они облалдают одинаковой ценностью.
В-третьих, Лев Гумилев тоже лягнул покойного князя, написав в своей книжонке про Древнюю Русь и "Великую Степь", что де Александр Ярославич помог Батыю удержать власть в Орде, побратался с Сартаком и вообще был такой евразиец, что аж прищуриваться не надо. Эту хрень, кстати, очень любят как интеллигентные, так и наоборот, патриотские. Ибо парадигма у них такая, хоть и две стороны одной монеты. И те и другие - мудаки и неучи.
В общем, это было предисловие, дальше будет вступление и первая глава. А фоллаут я при этом не забрасываю, нет, даже и не думайте)))
Как можно было бы сделать фильм об Александре. Отвлечемся на какой-то миг от наших гнусных реалий. Представим, что у есть хорошие каскадеры и умелые операторы, профессиональный режиссер и талантливые артисты, умеющие играть сложные сцены и отображать на лице разнообразные чувства. Допустим, наконец, что гениальный продюсер выбил на фильм 15 лимонов бакинерос, эти деньги не разворовали, и в фильм не позвали "русских звезд" с запросами. Ну, вот внезапно было всем видение и люди стали хорошими, честными и честолюбивыми, людям захотелось оставить после себя что-то правильное. Захотелось, чтобы все вокруг восхищенно качали головами и говорили: "Ну, ребята! Ну, вы дали! Это же надо!"
Итак, сделаем ряд допущений:
1. Поскольку фильм художественный, мы можем допускать некоторые отклонения в хронологии второстепенных событий: например, сдвинуть на год-два рождение у главного героя ребенка. Можем сместить приезд или отъезд героя в Новгород так, чтобы нам это было выгодно (с зимы на осень и т. д.). Наконец, мы можем временно переместить главного героя в город, где он в описываемый момент не находился, чтобы потом вернуть, куда надо.
2. В связи с тем, что имя предводителя шведов нам неизвестно, мы введем Ульфа Фаси (Фасе) - вполне историческая личность - как человека, давшего добро на экспедицию, но, естественно, лично в ней не участвовавшего. Прочие участники будут носить ничего не значащие скандинавские имена, но иметь территориальную привязку к определенным местностям Швеции и носить звания, соответствующие эпохе. Один священник (wannabe-епископ) в кадре будет присутствовать - он предоставит идеологическое и юридическое обоснование для агрессии, впрочем, его роль не станет решающей.
3. Мы постараемся ввести в фильм имена известных нам русских воинов, бояр, тысяцкого, посадника, владыки и т. д., но в ряде случаев, когда их действия в описываемый промежуток времени источниками четко не определены, мы оставим за собой право сформировать их характеры и точку зрения на события, может быть даже слегка сместить социальную группу, к которой они принадлежат. При этом, разумеется, мы постараемся не приписывать им слова и действия, невероятные для людей 13-го века.
4. Мы осознаем, что назначение фильма - хотя бы отбить вложенные деньги, следовательно, он должен быть зрелищным. Мы постараемся сделать зрелище максимально познавательным и достоверным и при этом не играть на низменных сторонах человеческой природы. Т. е. в фильме не будет акцентированного отрубания голов и протыкания кишок, дотошных анатомических красивостей, сцен массовых изнасилований, пристального подмыва в бане и на озере княгини со всеми ее боярынями и девками и т. д.
Начало: зима, Переяславль, покои Ярослава. Поскольку город был взят монголами, терем отстроен недавно и не украшен. На стенах не висят шкуры, кольчуги и прочие головы вепрей, беленая печь расписана, но не ярко и, естественно, НИКАКИХ ИЗРАЗЦОВ! Иконы в красном углу, стол, лавки, лари вдоль стен. Окна слюдяные, свет сквозь них мутный. В комнате - Ярослав Всеволодович и сын его Александр (да, нам известно, что в это время Александр должен быть в Новгороде, но нам выгодно, чтобы он присутствовал в Переяславле). Оба одеты без роскоши, но подобающе - никакой пестряди, рогожи и прочих прелестей. Естественно, никакие полудружинники-полурыбаки не плетут по углам сети, девки не прядут пряжу. Можно поместить в комнату какого-нибудь зверя: кота или пса, хотя псов в домах не держали, зверек нечистый, конечно, ну да мало ли - может он княжий любимец и старенький уже. Ярослав дает наставление сыну перед отправкой того на возобновление княжения в Новгород. Собственно, на людях - при епископе, боярах и послах-новгородцах Александр от отца поручение уже получил, теперь речь идет о личном. Ярослав выглядит усталым и словно придавленным тяжким грузом. "Бог уберег нас от татарского меча, хоть и погиб твой брат и мой сын, и брат мой Юрий и многие князья, бояре и воины. Теперь наша забота - удержать удел Владимирский и Киевский стол и пуще того - избегнуть татарского гнева. Новгород просит у меня сына на княжение и дружину. Но многих воинов с тобой отпустить я не могу. Пойдешь в малой дружине. Ты был в Новгороде дитятей и отроком, но помнишь их строптивый нрав. Сейчас, когда власть князей Владимирских ослабла, своеволие новгородцев станет сильнее. Немцы же, зная о нашей беде, обязательно пойдут войной. Сын, ты должен оборонить Новгород, даже против воли новгородцев". Александр молчит. В Новгород ему ехать явно не хочется, но он старается это не показать. Из-за молодости ему это, впрочем, не удается. Отец объясняет, какие роды в Новгороде имеют сильные торговые связи с орденскими и епископскими немцами, и говорит, что эти будут перечить. "Твоя опора - торговая сторона", - объясняет отец. Купцам нужно, чтобы никто не перенимал торговые пути - то же нужно и нам. Власть в городе у бояр - а они своевольны и многие дружны с немцами. Если немцы нападут явно, бояре, конечно, за свои земли вооружатся, но может быть уже поздно. Александр далеко не в восторге от этих перспектив и прямо говорит отцу, что в этих хитросплетениях ему не разобраться. Отец объясняет, что разбираться придется, ибо делать им нечего. Затем он говорит, что с Александром идут полтора десятка старших дружинников и шесть десятков младших из переяславцев, свою дружину Александр волен взять всю. Молодой князь мягко напоминает отцу, что таким манером у него будет всего сотня и два десятка воинов и слуг - как-то очень не запредельно, при том, что на новгородцев опоры нет. Ярослав говорит, что больше не даст - воинов мало. Александр встает и молча кланяется отцу. Тот слегка наклоняет голову, затем вдруг тоже поднимается, шагает вперед и обнимает сына. На мгновение видно, что Великий Князь взволнован и беспокоится об отпрыске. Затем Александр так же молча уходит.
Сборы молодого князя протекают очень быстро, собственно, больше собирается юная жена князя. Отряд выступает утром: сотня с лишним всадников и санный обоз, в котором едут женщины, а также везут вещи и доспехи. Переяславль выглядит, как и положено городу, который год с лишним назад разгромили пассионарии - значительная часть территории - пепелища, на других - вперемешку избы и землянки, на каменной церкви временный купол без золота. Людей немного. За валами - насыпь с большим крестом, всадники снимают шапки и крестятся - это братская могила. Затем на несколько минут идут съемки путешествия по замерзшим рекам, на берегах - деревни, большая часть их заброшена. Несколько раз попадаются небольшие обозы и группы людей, они говорят, что бегут с юга от татар, будут селиться здесь. В ходе путешествия происходит ненавязчивое знакомство с соратниками Александра: гигант-рыцарь Гаврила Олексич, тихий и аккуратный Яков из Полоцка - разведчик, охотник и следопыт, Ратмир - слуга князя, очень юный, почти подросток. Показывают также княгиню - она тоже очень молода, почти девочка. Чувствуется, что этот переезд в Новгород ее пугает, но она храбрится и улыбается мужу, когда тот подъезжает к саням.
Небольшая жанровая сценка. Практически все время движения отряда, параллельно ему, по берегу, идут волки. Они держатся в 30-40 метрах от людей, но практически не скрываются. Когда кто-то из воинов достает лук из налучья и начинает накидывать тетиву, звери, не спеша, отступают за деревья. Яков негромко замечает, что волки размножились на человечине, осмелели и людей не боятся, а бить их некому – князья, бояре и воины, что устраивали большие облавные охоты, полегли полтора года назад. Во время движения один из молодых воинов, шедший последним, отстает – у него лопнула пряжка на седле. Юноша слезает с коня и начинает возиться со сбруей. Поскольку он шел последним, все устали, то его отсутствие замечают не сразу. Крупным планом показывают лицо и руки парня, который возится у ремня с шилом, дратвой и ножом. Его конь громко ржет, парень, не поднимая головы, хлопает его по шее: «Тихо ты!» Мельком, буквально на долю секунды, камера показывает какое-то шевеление на снегу, метрах в двадцати от воина. Конь дрожит, ржет снова, дергается, парень повисает на узде. На шум оборачиваются замыкающие и видят: отставшего воина и его коня окружают полукольцом волки. Звери вышли на лед, и, хотя отряд ушел от места едва на пару сотен метров, хищники, не спеша, идут к добыче. Воины Александра свистят и поворачивают коней, люди в санях пытаются рассмотреть, что происходит сзади. Первыми от отряда отделяются трое всадников: Яков и двое молодых воинов. Они пускают коней с места в галоп, при этом полочанин выдергивает из налучья лук и стрелу из колчана. Подняв лук высоко, под 45 градусов к горизонту, Яков стреляет на скаку. Отставший воин уже заметил волков. Левой рукой он держит за узду бьющегося коня, в правой зажат нож. Волки уже окружили намеченные жертвы и понемногу сжимают кольцо. Конь визжит, парень в панике направляет нож то на одного зверя, то на другого. Волки не торопятся. В этот момент стрела с неба поражает одного из хищником. За ней вторая вонзается в снег перед крупным зверем - вожаком. Волки бросаются к лесу, к спасенному воину подлетает Яков с товарищами. Бросив повод одному из младших, полочанин спрыгивает с седла, хватает истерящего коня под уздцы и, крепко держа, что-то шепчет в ухо, гладит по гриве. Конь успокаивается. Подъезжает Ратибор и еще с десяток воинов. Старый воевода молча смотрит на бьющегося на земле раненого волка, затем глядит в глаза провинившемуся юноше и приказывает: «Снимай шубу и рубаху». Парень молча повинуется, оставаясь на морозе в одних штанах и сапогах. Ратибор поднимает плеть и несколько раз бьет юношу по плечам и спине. На коже вспухают красные полосы. «В следующий раз», - замечает воевода, - «Отставай один, коня пожалей. Одевайся». Парень молча одевается. За это время Яков успел срастить ремень, и юноша садится в седло. Всадники пускаются вслед за основным отрядом. Когда они отъезжают от места происшествия метров на сто, сзади раздается дикий визг, быстро, впрочем, пресекающийся. Воины останавливаются и смотрят – это волки вернулись и деловито подъедают раненого сородича. «С тобой было бы то же», - замечает Ратибор. «Как люди», - замечает один из воинов – молодой, но с заметной сединой в выбивающихся из-под шапки волосах.
Наконец, отряд приближается к Новгороду. Издалека виден детинец на холме, посад, окруженный частоколом с башнями. Город очень велик, больше Переяславля, в небо поднимается дым тысяч печей, на солнце сверкают купола Святой Софии. Княгиня с детским восторгом спрашивает: "Здесь мы будем жить?" Князь, покачав головой, отвечает, что их двор не в Детинце. Навстречу из города скачет встречающий отряд: несколько десятков конников. Во главе отряда - пятеро богато одетых всадников. Один из них, толстый, краснолицый, с окладистой бородой, весьма надменно спрашивает: не князь ли Александр Ярославич приехал. Ярославич выезжает вперед и отвечает: "Да, я. Вестника загодя отправили - или еще кого-то ждете?" Боярин называет себя и говорит, что ему владыкой и посадником наказано проводить князя на его подворье и устроить. Гаврила, стоящий по правую руку от Александра смотрит исподлобья и спрашивает: "А поклониться князю - голова отвалится?" Боярин гордо отвечает, что Господин Великий Новгород никому не кланяется, а князь еще крест не целовал. Гаврила, не говоря больше ни слова, смотрит на боярина, и тот нехотя слегка склоняет голову.
Подворье - фактически замок, огромный трехэтажный терем, окруженный частоколом, только без башен. На дворе помимо терема - конюшни, разные хозяйственные постройки, от дома к дому проложены бревенчатые мостовые. Из труб валит дым - князя ожидают. Дерзкий боярин высказывается в том смысле, что князя срочно ждут в Детинце посадник и владыка, тысяцкие и старшины концов, чтобы обсудить порядок принятия присяги городу: судить по правде и по ряду новгородскому, как идет еще от Ярослава Владимировича. Воины вокруг Александра замирают от такого нахальства, Гаврила кладет левую руку на навершие меча, сбоку его аккуратно берет за правую руку Яша. Князь спокойно подходит к боярину и невозмутимо отвечает: мы-де с дороги, надо помолиться, разложиться, помыться, поесть и поспать. Утро вечера мудренее - о делах завтра поговорим. А владыке - мой земной поклон и просьба: попа с нами Великий Князь не отпустил, им и в Переяславской земле дела хватает. Так пожаловал бы владыка, указал - в какой приход стать, а то столько на исповеди не были. Я-де в Новгороде жил еще отроком неразумным, это все за меня решали. Боярин что-то бурчит под нос, потом, глядя на Гаврилу, торопливо кланяется и идет со двора. Александр резко кивает своим людям: принимайте двор, господа переяславцы, поворачивается к жене: ты теперь хозяйка, найди ключницу и с ней все уряди, а потом в баню с девками иди. Затем он приказывает Гавриле, Якову и троим самым старшим дружинникам идти за ним. Подойдя к слугам, что ждут у крыльца, Александр велит проводить его в покои. Войдя в комнату, он впускает воинов и захлопывает дверь перед носом слуг. Сквозь слюдяные окна льется тусклый свет - зима, север, день идет к концу. Лица мужчин в полумраке. Александр велит своим людям говорить начистоту. Некоторое время все молчат, потом самый старый дружинник, сивоусый Ратибор говорит, что Великого Князя, конечно, не так встречали. Александр замечает, что это он и сам помнит. Гаврила в сердцах рычит, что его бы воля - боярин бы на брюхе пополз. Остальные согласно кивают: где это видано, князя с дороги зовут, словно слугу. Внезапно вступает Яков, он негромко, но четко говорит: новгородцы-то все в доспехах были, аж шубы распахнули, и в шеломах начищенных, красовались перед переяславцами, а на конях не все ловко сидели, грузно, у боярина меч низко болтался, ремешки не подогнаны. Одеты богато, и сбруя богатая, но воины не добры. Ратибор с усмешкой замечает: были бы в Новгороде бояре все добрые воины - князей бы себе не просили. В конном бою новгородцы слабее что нас, что немцев, что литвы. Но пешцы хорошие, ходят на судах, а то конно, а перед боем слезают и бьются пеши. Александр кивает, затем поворачивается к Якову и приказывает пойти на улицы, до торга, потолкаться среди людей, послушать. Только долго не шастать: на ночь ворота закрывают, на улицы рогатки ставят, да и ночью по Новгороду гулять осторожно надо. Ратибор замечает, что по Новгороду и днем осторожно ходить следует: тут народ такой, привяжутся - не заметишь, как ослопом голову пробьют.