Если откинуть исчезающе малую вероятность обоснованной критики его текста другим гением, Великий Писатель (да и прочие вменяемые авторы) вполне нормально относятся к тому, что квалифицированный читатель поправляет его на тему заклепок и дат. Корректно высказанное замечание, вроде: "Радиоволны отражаются не так", "Подкрылок левого дисторшуна не торсион", "Евразийский удод в Америке не водится", - будет принято любым вменяемым автором (в том числе и Великим Писателем) с благодарностью. Автор немедленно внесет соответствующие правки в текст, и, если замечание окажет существенное влияние на развитие повествования или структуру текста, обязательно упомянет критика в числе лиц, которым он выражает глубокую признательность. Я, по крайней мере, всегда так делаю. Некоторые писатели вместо признательности выражают благодарность, но это говорит лишь о том, что они не понимают тонкую разницу между этими двумя понятиями или вообще неосознанно косплеят сапога, который орал на них в армии или на военной кафедре. Автор также может признать, что он благодарен или глубоко благодарен - это допустимо. Впрочем, мы уклонились от темы.
Есть, однако, особый тип критиков. Этот тип (в обоих смыслах), не разбираясь особенно в подкрылках дисторшунов и прочих радиоволнах, тем не менее, считает необходимым внести пахучую струю выделений своих пылающих нервных ганглиев в мирные воды уютного повествования, которым автор делится со своими читателями. Такие лица (хотя, пожалуй, правильнее было бы сказать: жопы) гневно выступают против недостоверного, по их мнению развития сюжета, неправильного поведения персонажей, потому что на самом деле в жизни все не так, а вот так! Мол, в реале все по-другому, жестче, даже, наверное, жестчее. Не так поведет себя представитель гордой рассы войнов, иначе будут говорить прекрасные девы и мудрые старцы, а люди вообще говно и перегрызут друг другу глотки за
Единственной адекватной реакцией Великого Писателя (и прочих вменяемых авторов) на такую "критику" является встречное требование показать, во-первых, ширину рта, в который критик брал Одессу, а во-вторых - размер мешков, которыми он же проливал кровь. Лишь после того, как резвый обсирала предоставит "нотариально заверенные
.
