bigfatcat19 (bigfatcat19) wrote,
bigfatcat19
bigfatcat19

Categories:

Про Волков и детей. Зарисовка из одной Вселенной, которая пока еще жива...

...но кто знает, что там будет дальше.


Города горят по-разному.

Огромные ульи могут полыхать неделями, пока не обрушатся самые высокие башни, затем дымить месяцами и тлеть годами, пока огонь не доглодает последние кусочки пластика и последнюю лужицу прометиума.

Фермерские городки вспыхивают, как клочок сухой травы и выгорают за считанные часы, оставляя после себя лишь подобные жутким костякам каркасы зданий из погнутого, покрытого оксидной пленкой, железа.

Строгие поселения Администратума и Муниторума разгораются медленно. Огонь ползет по армобетонным коробкам, перекидываясь с одной гудронитовой крыши на другую, лениво высовывается в узкие окна со стальными переплетами, и лишь добравшись до одного из многочисленных архивов вспыхивает, словно штурмовой факел, чтобы через несколько минут погаснуть, пожрав весь кислород в помещении.

40k_Cityfight_by_Natunen

Застава-238 была охвачена огнем от края до края. Сражение за небольшое поселение шло уже третий день. Огнеметы, плазменные пушки и мельтабомбы постепенно превратили городок в огромный костер. Захватчики, не рассчитывавшие встретить в поселке с населением чуть больше пяти тысяч человек такое яростное сопротивление, твердо решили расправиться со всеми защитниками Заставы. Стандартные здания рушились одно за другим, погребая под оплавленными кусками армобетона своих защитников. Вокруг Базилики Всех Святых Империума и у казарм штурмовой пехоты еще продолжался упорный бой. Даже в трех километрах от города можно было услышать гром автопушек, глухие взрывы мин и ужасающий рев демонических машин Предателей.

800px-Sister_of_Order_Hospitaller

Но у Марии Квесции, Сестры Ордена Госпитальерок Святой Катерины, не было времени на то, чтобы слушать симфонию смерти, которую Предатели играли в ее родном городе. Двадцать семь детей в возрасте от пяти до девяти лет занимали все ее внимание. Даже в дормиториуме, даже во время занятий, малыши и подростки Схолы Прогенум будут озорничать и отвлекаться. Вы можете увещевать их, грозить, даже высечь или отправить в карцер – дети есть дети. Лишь к одиннадцати годам мальчики и девочки осознают свой долг перед Императором и Святой Террой и начинают серьезно относиться к занятиям. Здесь, среди каменистых холмов Вергии-7, голодные, напуганные, оглохшие, перепачканные копотью, кровью тех, кто выносил их из убежища и собственными выделениями, дети едва переставляли ноги, постоянно спотыкались и падали. Они даже не капризничали – страх, усталость, голод подавили в них все чувства. Малыши из последних сил семенили рядом со старшими детьми, держа их за руки или рукава серых школьных рубах. Сестра Мария понимала, что им не пройти и километра. Она не могла взять самых маленьких на руки, потому что в руках женщина сжимала штурмовой лазерный карабин.

Когда транспортер осел на левый борт и, визжа тормозами, развернулся поперек дороги, Викор Стуган плечом выбил переднюю дверь, сорвал с борта кабины карабин с подсумком и сунул ей в руки. Она еще выводила из машины плачущих детей, когда шофер вытащил из нижнего багажника тяжелый стаббер и вскинул на спину ранец с патронным коробом. Несколько раз махнув ей рукой, он побежал к груде камней на обочине и принялся устанавливать стаббер на треногу. Старый толстый Стуган, невыносимый грубиян и пошляк, постоянно норовивший шлепнуть Сестер и преподавательниц и вечно бросавший в их сторону похотливые взгляды. Его стаббер грохотал так долго, прижимая предателей к земле, чтобы Мария могла увести детей подальше…

Двадцать семь мальчиков и девочек – последнее свидетельство того, что Схола Прогенум Святой Катерины когда-то стояла среди скал и холмов Вергии-7, давая приют сиротам героев Империума и делая из них верных сынов и дочерей Терры, достойных славы своих родителей. Старшие дети остались сражаться в здании Схолы, прикрывая эвакуацию младших. Из горящего городка прорывалось три транспортера. Первый сожгли на выезде. Ракета попала в кузов, и Мария могла лишь надеяться, что четвертый и пятый классы погибли мгновенно. Второй перевернулся в километре от города. Сестра видела, как на кузов машины лезли дегенераты в буро-красных лохмотьях, в стальных шлемах с жуткими масками. Потом машина исчезла в белой вспышке, и женщина возблагодарила Императора за то, что сестра Урдита успела выдернуть чеку плазменной бомбы.

Остались только эти – последние двадцать семь детей Святой Катерины. Мария понимала, что им не уйти. Она слышала за спиной вой и улюлюканье Предателей. Но женщина не могла поверить, что Император оставил ее и малышей. С трудом переставляя ноги, неловко прижимая к боку карабин, Сестра Мария истово молилась Спасителю Человечества, умоляя сделать хоть что-нибудь.

Blood

Когда маленький Митус упал, забрызгав камни красным, Мария не сразу поняла, что произошло. Женщина наклонилась над мальчиком и вздрогнула – серая рубашка на спине малыша обуглилась от попадания зажигательной пули. Мария перевернула Митуса, но мальчик уже не дышал. Сестра обернулась. Преследователи были в каких-то двухстах метрах. Их было больше дюжины – больше дюжины нелюдей в буро-красном тряпье и стальных шлемах с масками, подражающими лицам демонов. Дюжина ублюдков со стабберами, автоганами и лазерными ружьями против двадцати семи ее малышей. Впервые в жизни Сестра Мария почувствовала, как в ее душе поднимается бешенство. Это был не спокойный гнев – отрицание греха и предательства, которому ее учили в Конвенте. Женщина чувствовала, как в горлу подступает клокочущая ярость. Она ненавидела этих негодяев, этих мерзавцев, отвернувшихся от света Императора, сжигающих города и убивающих детей. Она ненавидела тварей Хаоса, терзающих владения Святой Терры. Она ненавидела Лорда-Протектора Сегментума, оставившего Вергию-7 без защиты. В своем гневе Сестра Мария дошла до того, что даже решилась бросить маленький, совсем крошечный упрек Императору, что в мудрости и благости своей управляет Вселенной, но не нашел мгновения простереть свою хранящую длань над двадцатью семью мальчиками и девочками Схолы Прогенум Святой Катерины. С нечленораздельным воплем женщина вскинула карабин к плечу.

Пусть и в бешенстве, годы тренировок направили руки и укрепили плечи Сестры Марии. Большой палец лег на предохранитель и передвинул рычажок с «Безопасно» на «Полуавтоматический». Указательный палец плавно нажал на спуск, и первая фигура в красной униформе сложилась пополам и рухнула на камни. Сестра Мария взяла на прицел второго Предателя и аккуратно убила его. Затем настала очередь третьего, четвертого, и тут что-то со страшной силой ударило женщину в грудь. Сестра Мария почувствовала боль в затылке и вдруг увидела над собой темно-синее вечернее небо Вергии-7. По темному бархату небосклона были рассыпаны сияющие звезды – такие далекие и красивые. Некоторые из них вспыхивали ярче остальных, другие, самые большие, двигались через небо наискосок.

С трудом оторвавшись от чудесной картины, Сестра Мария перекатилась на бок и, опираясь на локоть, повернулась к детям, присевшим на корточки за камнями. Женщина подняла руку и попыталась крикнуть воспитанникам, чтобы те бежали к горам, но вместо слов из горла плеснуло кровью, и она опять упала на спину.

Мария не помнила, сколько лежала, глядя в небо. Лишь когда звезды заслонили морды демонов, вычеканенные из заржавевшего железа, женщина устала подумала, что, наверное, сейчас все кончится. Попади она в руки Предателей здоровой, ее ждали бы страшные и позорные муки. Но Сестра Мария была Госпитальеркой и знала, что с такой раной ей долго не прожить. Кажется, Предатели тоже понимали это, потому что один из них схватил женщину за горло и вытащил из ножен на поясе жуткого вида зазубренный нож. Сестра Мария спокойно посмотрела на подонка и вверила свою душу Императору. Ржавое, вонючее лезвие приблизилось к ее глазу, а потом вдруг пропало. На мгновение небо над Марией исчезло, закрытое чем-то темным, потом снова открылось, потом снова закрылось на секунду. Уши женщины были словно забиты ватой, но даже сквозь грохот крови, бьющейся в висках, Сестра Мария слышала жуткое рычание, душераздирающие вопли и страшный звук раздираемой плоти. В воздухе повис странный запах. Так пах после дождя Макариус – старый гипермастиф Настоятеля, выбиравшийся из будки для того, чтобы ловить огромной пастью капли воды.

Fenrisian_Wolf

Собрав последние силы, женщина приподнялась на локтях и посмотрела вперед. Солдат Хаоса больше не было. На ее глазах последнего Предателя буквально перекусило пополам огромное мохнатое чудовище. Чудовище было похоже на гипермастифа, но его морда была вытянутой и узкой, хвост – длинным, а острые уши стояли торчком. Поджарый, с длинными мощными лапами, зверь выглядел, как Люпус из книги древних легенд, которую Мария часто читала самым младшим воспитанникам. Чудовище повернуло к женщине окровавленную морду, оскалило клыки и зарычало. Этот рык звучал так жутко, что Сестра Мария почувствовала, как предсмертное оцепенение куда-то уходит, сменяемое первобытным ужасом. Зверь наклонил голову и медленно шагнул к женщине, прижав уши к затылку. Его нос сморщился, губы поднялись, открыв ряд кошмарных зубов. В панике Мария попыталась отодвинуться от твари, отталкиваясь локтями, но силы снова оставили ее. В бессильном страхе женщина смотрела, как зверь сделал к ней еще один шаг, и еще один…

Земля вздрогнула, словно на нее уронили что-то тяжелое, и на Сестру Марию пала огромная тень. Подступавший к женщине Люпус припал на задние лапы, а над каменистой землей Вергии-7 разнесся ужасающий рев. Больше всего этот звук походил на гул гудка магистрального атомовоза, на который наложился скрежет железа, вой тормозов и свист турбины. Пахнуло горячим металлом и машинным маслом, что-то негромко лязгнуло. Сестра Мария повернула голову и с отстраненным ужасом поняла, что ее испытания, кажется, только начинаются. Рядом с ней стояло… Нечто. Больше всего оно походило на того же Люпуса, но этот… Зверь? Существо? Машина? Словом, это создание было целиком сделано из тусклого металла и черного армопласта. Размером в два раза больше чудовищ, что разорвали Предателей, машинозверь выглядел, словно порождение ночного кошмара.

127935036-cyber-wolf-illustration

Существо наклонило стальную голову и снова издало скрежещущий гулорев. Звери, терзавшие трупы солдат Хаоса, припали на животы и вдруг заскулили и затявкали. Это было так удивительно, что Сестра Мария совершенно забыла, что умирает. Машинозверь рыкнул еще раз и чудовища, которых женщина про себя уже назвала Люпусами, повернулись и поскакали туда, где в грохоте взрывов и реве автопушек умирала Застава-238. Машинозверь повернул голову к Сестре Марии, и женщина почувствовала, что сходит с ума. Со стальной морды, прикрытые прозрачной плитой армокриса, на нее смотрели желтые живые звериные глаза. Мгновение зверь и человек смотрели друг на друга, затем Армолюпус задрал голову и завыл в третий раз. Через секунду откуда-то донесся ответный вой. Машинозверь опустил голову, с лязгом встряхнулся и, распространяя запах горячего железа и горелого прометиума, негромко звякая металлом, не спеша, потрусил туда, куда убежали живые Люпусы.

Сестра Мария проводила чудовище взглядом. По какой-то причине этот монстр, явно бывший вождем Люпусов, не тронул ни ее, ни детей. Однако радоваться спасению было еще рано. Даже если эту банду Предателей звери и растерзали, по равнине вокруг Заставы-238 рыщут другие. Настоятель говорил, что на Вергию-7 высадилось по меньшей мере десять тысяч мятежников, которых вели Предатели Астартес отринувшие Свет Императора. Для нее самой все должно было закончиться в ближайший час, но Сестра Мария не могла предстать перед троном Повелителя Человечества, зная, что не сделала все возможное для спасения ее дорогих воспитанников. Женщина попыталась повернуться к детям, но силы оставили ее. Мария почувствовала, что сейчас снова упадет наземь и больше уже не поднимется.

Внезапно чьи-то маленькие руки обхватили плечи женщины. Перед взглядом Сестры Марии возникли два детских личика. Одно, зареванное, с еще не высохшими слезами, принадлежало мальчику лет десяти. Другое, очень серьезное и злое – девочке чуть помладше. Гурт и Саббатина, ну конечно. Эта парочка много раз буквально вынимала душу из Марии и прочих преподавателей. Мальчишка отличался невероятной для его возраста силой, пусть и казался немного глуповатым и нерешительным. Зато девчонка мало того, что была умна и пронырлива, так еще и совершенно не имела страха. Если кому и можно поручить остальных – то только этим двоим.

Sabbat

Мария вздохнула, чувствуя, как на губах выступает кровавая пена. Все, что ей оставалось – это приказать Саббатине и Гурту уводить детей к холмам и ждать помощи. В оврагах есть вода в ручьях, белковых рационов, которые они взяли, должно хватить на несколько дней. Может быть, за это время подоспеет помощь. Женщина открыла рот, чтобы отдать воспитанникам свой последний приказ.

Над каменистой равниной гулко ударили выстрелы – один, другой, третий. Мария вздрогнула. То был не отрывистый треск автогана и не резкие, хлесткие щелчки тяжелого стаббера. Где-то совсем рядом кто-то стрелял из болтера – тяжелого автомата, который человеку сложно даже поднять, не говоря уж о том, чтобы стрелять из него с рук. Лишь воины, облаченные в силовой доспех, могут свободно применять болтер в бою. Но силовые доспехи носят только боевые ордена ее Сестринства или… Или Астартес.

Мария вспомнила слова Настоятеля и похолодела. Неужели рядом с ней и ее детьми рыщут воины предательских Легионов? Неужели Император совсем оставил их своей милостью?

Над равниной разнесся гортанный крик: «И нафни Рюсс! Синир Фенрис, ФИЛДЖЬЯ МЬЕР!», и тут же загрохотало сразу несколько болтеров. Через мгновение стрельба стихла, чтобы тут же смениться воем пиломечей и криками умирающих. Гурт начал всхлипывать, Саббатина оглядывалась по сторонам. На лице проклятой девчонки по-прежнему не было страха, только настороженное возбуждение.

Они появились внезапно. Мария не могла сказать, откуда подошли эти двое. Женщина даже не была уверена, что не потеряла на мгновение сознание. Ведь не может же быть, чтобы два гиганта, подобные статуям в своих тяжелых керамитовых скафандрах, вдруг просто появились из ниоткуда. Два воина в серо-синих доспехах, вооруженные тяжелыми болтерами, которые с трудом поднимет взрослый мужчина, возвышались над раненой женщиной и детьми, словно изваяния примархов во дворе Схолы. Их доспехи были украшены непонятными символами, на наплечниках и нагрудниках висели странного вида талисманы. Помимо болтеров, вооружение воинов составляли огромные пиломечи. Гурт начал тихонько всхлипывать, а Саббатина тонким от восторженного возбуждения голосам пискнула: «Астартес!»

Взор Марии туманился, но она изо всех сил вглядывалась в бронированных гигантов. Знаки и талисманы на доспехах воинов были не похожи на имперские символы и Печати Чистоты, но от взгляда на них женщина не испытывала отвращения и приступа тошноты. Значит, эти символы не принадлежали силам Хаоса. Мария лишь раз в жизни видела Адептус Астартес, когда в составе делегации Конвента присутствовала на церемонии вступления в должность нового Правителя Звездной Системы. Орден Клинки Терры в знак уважения прислал два боевых взвода, чтобы те служили почетным караулом для Правителя на протяжении всех двух недель празднеств. Канонесса Епифания велела Марии как следует рассмотреть высокомерных Астартес и доложить ей все, что та увидит. Но доклад получился очень коротким. Большую часть времени Клинки Терры просто несли караул или сопровождали Правителя при переходах от Храма Императора на площадь и во Дворец. Когда воины стояли возле трона, их можно было принять за статуи. Их почти невозможно было различить: с одинаковым оружием, в одинаковых доспехах, в одинаковых позах. Разница состояла лишь в цифрах на правом наплечнике, видимо, обозначавших личный номер воина. Только как следует присмотревшись, Мария смогла заметить небольшие различия в росте воинов, следы ремонта на доспехах, а также то, что кинжалы Астартес были двух немного различных моделей.

Но эти двое… Эти воины в сером были совсем другими. Их оружие испещряла странная гравировка в виде костей, зверей с оскаленными пастями, похожих на давешних Люпусов, и все тех же угловатых символов. Талисманы, и амулеты, висевшие на доспехах, были совершенно не похожи друг на друга. Шлем одного из воинов казался обычным боевым оголовьем Астартес, если не считать отлитую из серебристого металла голову Люпуса, закрепленную между глазными линзами.

wolf priest

Плечи второго воина были обмотаны мохнатой шкурой какого-то огромного зверя, а его шлем выглядел, как искусно отлитый из того же серебристого металла череп какого-то огромного, хищного зверя с длинными челюстями и страшными клыками. Сквозь путающиеся мысли Марии всплыли слова старинного наставления. Женщина почувствовала, что ее душа холодеет не просто от предчувствия близкой смерти, но от какого-то другого, первобытного ужаса. Она знала, кто стоит рядом с ее смертным ложем. Язычники, отвергающие свет Церкви, безбожные сыновья ледяного Фенриса, Волки Русса.

В этот момент Саббатина вскочила на ноги, и подбежав к воинам, захлебывающимся от восторга голосом затараторила, что она знала, она знала, и господин сержант Штогель, который учил их стрелять, говорил правду! Если быть хорошими мальчиками и девочками и выбивать девяносто из ста, и хорошо учиться, и ничего не скрывать от Императора, то Император обязательно пошлет хорошим мальчикам и девочкам своих ангелов!

На этих словах у проклятой девчонки кончилось дыхание и она, наконец, заткнулась. Мария закусила губу. Она хотела крикнуть Саббатине, чтобы та замолчала, что это не ангелы – это Астартес, даже не люди, а нечто иное: порожденные древней генетической техномагией существа. Своей гордостью и высокомерием они превосходят даже имперский нобилитет, и человеческая жизнь для них не значит абсолютно ничего! Но женщина чувствовала, что у нее нет сил даже на то, чтобы пошевелиться.

Воины переглянулись. Затем тот, чей шлем выглядел обычным, наклонился к девочке и сказал: «Фу хелдур ад ег се енгил, литил стулька?» Затем, видимо сообразив, что ребенок ее не понимает, повторил вопрос: «Ты думаешь, что я ангел, маленькая девочка?» Голос воина из-за решетки шлема звучал глухо и как-то странно, словно что-то мешало ему выговаривать слова на низком Готике. Саббатина, улыбаясь до ушей, энергично кивнула несколько раз. Воин поднес руки к голове и нажал какую-то кнопку. Откуда-то из-под горжета доспеха вырвался пар, и воитель снял шлем. Опустившись на колено и наклонившись так, что его лицо буквально нависло над маленькой Саббатиной, которая от возбуждения даже привстала на цыпочки, воин сказал: «Ты думаешь, что у ангела может быть такое лицо, как у меня?»

young wolf

Мария не назвала бы воина уродливым. Судя по всему, он был очень молод. Его лицо, наверное, можно было бы считать красивым, ну, разумеется, для головы почти в полтора раза больше, чем у обычного человека. Русые волосы воителя были выбриты в виде короткого гребня, щеки украшали короткие бакенбарды. Несмотря на молодость, на лице воина было несколько глубоких шрамов. Принимая во внимание невероятную способность Астартес к регенерации, можно было предположить, что раны, оставившие эти отметины, были ужасными. И лишь когда воин заговорил, Мария поняла, почему его голос звучал так глухо, а слова выходили немного неразборчивыми. Зубы Астартес были острыми, а клыки – длинными, словно у зверя. Это был не рот человека, а пасть хищника, чем-то похожая на пасть Люпуса. Не переставая улыбаться, Саббатина набрала в грудь воздуха и громко крикнула, что, конечно, если Император посылает своих Ангелов сражаться с самыми страшными тварями в Галактике, то и Ангелы должны быть страшными, даже еще страшнее, чтобы твари их боялись!

Мгновение молодой Астартес выглядел ошарашенным, а затем расхохотался. Это был страшный, гортанный смех, напоминающий рычание дикого зверя, но это был смех. Воин протянул вперед огромные керамитовые ладони и осторожно поднял Саббатину. Мария подумала, что этот человек, наверное, никогда не брал на руки ребенка. Он держал девочку, как Настоятель держал щенков своего ненаглядного Макариуса. Но Саббатина, похоже, совершенно не ощущала неудобства в этих чудовищных керамитовых лапах и весело болтала ногами. Молодой воин повернулся к своем товарищу и, показав ему девочку, что-то сказал на своем странном языке. Воин в люпусовом шлеме запрокинул голову и страшно залаял, несколько раз гулко ударив ладонью по керамитовому набедреннику. Мария поняла, что молодой воин перевел товарищу слова Саббатины, и воину-Люпусу видимо тоже понравились речи маленькой нахалки. Подняв руку к шее, воитель отстегнул свой шлем. Этот Астартес казался старым. Его волосы и борода, покрывающая нижнюю половину лица, были белы, как снег. Если молодой воин был красив, то старик выглядел жутковато. Его челюсти выдавались вперед, нос был маленьким, а уши – длинными и заостренными. Однако желтые глаза воителя смотрели умно и весело. Старый воин протянул руку и дотронулся до подбородка Саббатины, затем кивнул и подошел к Марии. Опустившись на одно колено рядом с женщиной (все это время Гурт, втянув голову в плечи, продолжал держать голову Сестры у себя на коленях), старик осмотрел ее рану. Затем он нажал на кнопку на левой руке, и из латного наруча выдвинулся жуткого вида никелированный прибор. Воин что-то сказал. Мария помотала головой, показывая, что не понимает. Молодой воин, держа в руках Саббатину, подошел и сел рядом с товарищем. Осмотрев рану он сказал, что рана женщины смертельна. Волчий Жрец Торир введет ей лекарство. Это очень сильное лекарство, оно рассчитано на Астартес. Слабый человек от него может умереть. Если ты достаточно сильна, то выживешь. Если нет… Тебе ведь все равно умирать?

Мария хотел сказать, что скорее умрет, чем примет странное, неестественное снадобье, предназначенное для высокомерных Астартес. Но тут Гурт всхлипнул, и женщина подумала, что если ее не станет, о детях будет некому заботиться. Ведь не может же она, в самом деле, оставить малышей в лапах этих чудовищ. Сестра Мария решительно кивнула головой. Волчий Жрец Торир оскалил свою жуткую пасть в улыбке и воткнул толстую иглу своего страшного прибора в сердце Марии прямо сквозь одежду.

Когда сестра Мария пришла в себя, ее рана уже не болела. Судя по всему, времени прошло совсем не много, потому что солнце Вергии-7 до сих пор еще не зашло. Женщина приподнялась на локтях и с удивлением поняла, что предсмертная слабость куда-то исчезла. С помощью все еще всхлипывающего Гурта она села и поняла, что голова больше не кружится. Сверху раздался жуткий глухой лай, и рядом с Сестрой Марией возникли Волчий Жрец Торир и молодой воин. Торир что-то сказал, и молодой Астартес перевел, сообщив Марии, что Торир первый раз видит человека, тем более женщину, который так быстро вернулся из объятий Хель. Тебе уготована долгая жизнь, Сестра, хотя, скорее всего, у тебя теперь будут очень густо расти волосы. При этих словах Астартес опять залаяли, а затем молодой воин сказал, что они не могут тут долго оставаться, потому что врагов еще много, а война только началась. Ты храбрая женщина, Сестра.

В этот момент настырная Саббатина подскочила к молодому воину и протянула ему обеими руками что-то блестящее. Приглядевшись, Мария вздохнула. У воспитанников Схолы Прогенум очень мало вещей, которые можно назвать ценными. У Саббатины такой ценностью был позолоченный знак Аквилы – небольшая кокарда, доставшаяся девочке от покойной матери. Когда Саббатина победила на соревнованиях Схолы по стрельбе, она припаяла свою награду – маленькое изображение лазерного ружья – к своей драгоценной аквиле, «Чтобы мама видела и гордилась». Теперь девочка протягивала этот знак молодому воину, потому что «Очень спасибо, что вы спасли Сестру Марию, потому что она очень хорошая и смелая, и добрая, и хорошая, и вы правда Ангелы Императора!» Молодой воин оскалился и, приняв левой рукой аквилу, правой взялся за висящий на поясе талисман, похожий на металлический череп Люпуса. Внезапно лицо его стало серьезным, и он хотел снять другой амулет, но Волчий Жрец Торир резко повернулся к товарищу и почти прорычал: «Ней! Алейн са фирсти ер хин микла Вирд!!!» Молодой воин задумчиво кивнул, снял металлический череп и подал его Саббатине. Девочка перестала улыбаться и обеими руками приняла амулет, размером больше ее ладони. Торир указал на Саббатину, и что-то сказал на своем гортанном языке. После этого Волчий Жрец надел шлем, хлопнул товарища по наплечнику, повернулся и как-то мгновенно исчез в подступающих сумерках.

Молодой воин подошел к Марии и протянул женщине руку. Опираясь на огромную керамитовую ладонь, Сестра, пошатываясь, поднялась на ноги. Ее немного мутило, голова слегка кружилась, но женщина поняла, что может не только стоять, но и идти. Воин снял с пояса стальную коробку и аккуратно нажал на ней несколько рычажков. На коробке загорелась зеленая лампочка. Воин передал коробку Марии и сказал, что это радиомаяк. Гвардия начнет высадку через два дня. Вас найдут по этому маяку. Пока уходите в горы – Свикара вас там не найдут, им сейчас будет не до гор. С этими словами воин оскалился и повернулся, чтобы идти, но Мария удержала его руку. Удивляясь собственной смелости, женщина спросила: что означал тот обмен талисманами, и что сказал Волчий Жрец. Молодой воин на мгновение задумался, затем кивнул на Саббатину, которую уже окружили дети постарше, с боязливым восторгом рассматривавшие амулет, и не столько спросил, сколько утвердительно сказал, что ведь знак аквилы очень ценен для этой стулька? Мария кивнула и, как могла, рассказала, откуда у Саббатины кокарда. Астартес посмотрел на девочку и потер подбородок. Затем воин сказал, что первый амулет, за который он взялся – это награда от вождя его Великой Роты. Он совершил смелое деяние в своем первом бою, такое, что его сразу произвели в Серые Охотники. Хёвдинг отдал в награду собственный амулет. Это талисман великой силы – в него влит кусочек брони Бьорна Адской Руки, который бежал рядом с Руссом у колена Всеотца, когда тот еще вел нас в битвы среди звезд. Когда я понял, что собираюсь отдать, я хотел взять другой амулет. Но Торир сказал, что чувствует в этом великий Вирд, и отдать нужно то, что выбрал первым. Еще Торир сказал, что у этой девочки душа воина.

Мария молча кивнула, не в силах подобрать слова для ответа. Эти варвары, эти сыны Фенриса, дикие язычники, были бесконечно чужими со своими амулетами, вирдами и рассказами о воинах, которые сражались рядом с самим Императором. Но они спасли ее и ее детей. Сестра чувствовала, что сейчас прикоснулась к чему-то иному, древнему и непонятному. Но все же (да не узнает об этом канонесса Епифания), сейчас она знала: эти странные Астартес – свои.

Молодой воитель подошел к Саббатине (дети прыснули от подруги во все стороны и собрались за спиной Сестры Марии) и опустился на одно колено. Глядя прямо в глаза девочке, он сказал, что его зовут Сигурд Айлевсон из Великой Роты Рагнара Черной Гривы. Девочка поклонилась в ответ и очень серьезным голосом ответила, что ее зовут Саббатина Олга, и она учится в третьей секции Схолы Прогенум Святой Катерины. Сигурд кивнул поднялся и надел шлем. Затем воин повернулся и исчез в темноте.


***

comissar

Комиссар Аякс чувствовал себя очень неуютно. В какой-то степени это можно было объяснить тем, что он находился на ледяном мире в составе второй бригады Имперской Гвардии. Вторая бригада состояла из трех Валхаллских полков, и как назло, именно туда его и направил Муниторум в качестве комиссара-наблюдателя. Лорд-комиссар Реглан, любезно улыбаясь, сказал, что Аяксу нужно расти, а полк Мордианской Железной Гвардии – это не то место, где можно набраться соответствующего опыта. Аяксу нравился его полк. У мордианцев не было проблем с дисциплиной или боевым духом. Аякс был с ними в четырех кампаниях и никогда не боялся, что ему в затылок воткнется свой лазерный луч. Мордианцы были отличными солдатами. За все время ему лишь трижды пришлось расстреливать подчиненных, да и то два раза это были прикомандированные псайкеры.

Нет, валхаллцы тоже были отличными бойцами. Храбростью они не уступали мордианцам, тут ничего не скажешь. С дисциплиной было несколько хуже. Аякс до сих пор не мог привыкнуть к своеобразному фатализму этих бородачей. Жизненную философию валхаллцев можно было описать одной фразой: «Мы все равно уже в заднице, так почему бы нам не сходить в штыковую атаку вон на тот гаргант?» Слов нет, комиссар Каин считал их хорошими солдатами, а Каина комиссар Аякс буквально боготворил. Но иногда, перечитывая «Записки комиссара», Аякс не мог отделаться от мысли, что Герой Империума чего-то не договаривает.

valhalla

В конце концов, Аякс привык к своим новым подопечным. В какой-то степени помогало то, что он не был приписан к конкретному полку, а значит в его обязанности не входило поддержание дисциплины, так сказать, на низовом уровне. Комиссар не знал, смог ли бы он вынести несколько своеобразное отношение бородачей к некоторым нормам устава.

Формально задачей Аякса было следить за лояльностью командования бригады. Но вот как раз это, откровенно говоря, было просто смешно. Насколько было известно Аяксу, даже инквизиция ни разу не усомнилась в преданности командира Второй Императору и Терре. Отправляя молодого комиссара к месту нового назначения Реглан признался, что его задачей будет не понукать руководство Второй к действию, а, скорее, в определенной ситуации придерживать за шиворот. Они там все сумасшедшие, мой юный и друг, и их командир подает пример всей бригаде.

И вот теперь командованию пришло в голову, что Вторая бригада должна великолепно выступить вместе с приданными корпусу Адептус Астартес, потому что они друг друга стоят. И Астартес должны прибыть в штаб через полчаса – их Тандерхоки уже вошли в атмосферу, естественно, никого не предупредив. И, разумеется, налаживать взаимодействие между бородатыми фаталистами и высокомерными Астартес придется комиссару бригады. Иногда Аяксу казалось, что если он доживет до тех же лет, что и Герой Империума, он сможет написать мемуары, в которых возможно, будет гораздо меньше подвигов, но гораздо больше событий, над которыми знающие люди смогут посмеяться горьким, понимающим смехом.

Комиссар влетел в помещение штаба бригады и чуть не споткнулся по дороге о Слайдо. Геномедведь, обиженно ворча, убрался под стол, зацепив по дороге пару кабелей и едва не своротив несколько терминалов. Досчитав про себя до десяти, Аякс оглядел собравшихся вокруг стола командиров полков и штабных офицеров (разумеется, все пьют танну!) и, тщательно следя за тем, чтобы его голос не звенел, спросил, где командир бригады? Заместитель командира, бородатый и усатый великан Петр отхлебнул из блюдца (почему не пить из чашек, Петр?!) и задумчиво ответил, что командир вышел по своим делам. Но скоро вернется. Аякс глубоко вздохнул. Ему нравился полковник Петр Рогов. В нем была основательность и компетентность танка «Леман Расс». Однако, иногда комиссару хотелось поймать полковника на каком-нибудь нарушении дисциплины и расстрелять на месте. Аякс не стал спрашивать, что за дела у командира бригады, потому что знал: Рогов даст ему подробный и обстоятельный ответ, не важно заключаются ли эти дела в посещении шифровальной комнаты Астропата или совсем другой комнаты. Вместо этого комиссар спросил: известно ли штабу, что через полчаса сюда прибудут Астартес? Рогов допил свою танну, поставил блюдечко на стол и поправил комиссара: не прибудут, а прибыли и идут прямо сюда. На столе зазвонил коммуникатор, и Рогов, посмотрев на высветившийся на табло номер, уточнил: уже миновали внутренние посты и, наверное, будут тут через пару минут. А вот, кстати, и комбриг.

general

Она влетела в штаб подобно буре, и все моментально пришло в движение. Два магоса включили четыре больших голоэкрана для отражения оперативной обстановки (и ни один не засбоил!). Штаб в пять секунд разлетелся по постам (и никто ничего уронил!) Полковники отрапортовали о состоянии своих частей – каждый рапорт не более трех предложений: сколько боеготово, почему небоеготовы остальные, когда придут в готовность. Даже Слайдо выполз из-под стола, получил кусок сахару и, сопровождаемый легким пинком по мохнатому заду, моментально убрался в угол на свою подстилку. Командир второй умела поставить своих людей так, что они начинали работать с максимальной эффективностью. Бригада обожала ее, хотя она не была валхаллкой, и готова была за своим командиром в огонь, воду, на пустынный мир или в Варп.

На столе зазвонил еще один коммутатор. Рогов кивнул часовым и те распахнули двери. В коридоре послышался слаженный топот и лязг, и в зал вошли Астартес. Их было три десятка, и хотя в штабном зале легко мог поместиться десантный челнок, гиганты, казалось, заполнили его целиком. В своей сине-серой броне, украшенной таинственными рунами и талисманами, с топорами, чье лезвие казалось отлитым из синего льда и пиломечами сияющими странными письменами, в мохнатых шкурах, обросшие бородами, скрывающими клыки, эти варвары отличались от Астартес, которых довелось видеть комиссару Аяксу, как сами Астартес отличались от обычных людей. Комиссар стиснул зубы, стараясь унять дрожь.

Сигурд старый

Командир бригады спокойно подошла к вождю Волков – гигантскому русоволосому воину с огромным двуручным топором на плече. Сняв фуражку, женщина, не глядя, передала ее Рогову, который принял головной убор и бесшумно отступил назад. Командир бригады чуть наклонила голову и сняла с шеи большой, явно тяжелый амулет, выглядевший, как отлитый из серебристого металла череп какого-то хищника. Женщина протянула его командиру Волков и сказала: «Давно не виделись, брат-сержант Сигурд Айлевсон!» Русоволосый гигант запрокинул голову и зал заполнил страшный, гулкий лай. Отсмеявшись, воин осторожно расплел одну из косиц своей русой бороды и вынул из нее потемневшую маленькую кокарду в виде аквилы с приваренной к ней крохотным лазерным ружьем. Двумя пальцами положив знак на огромную керамитовую ладонь, Вождь Волков протянул кокарду женщине и ответил: «Воистину, давно, генерал Саббатина Олга. Я рад, что наш Вирд свел нас снова!»

Если что, это сегодня вместо айдахо по просьбе товарища майора. Так-то идея возникла очень давно, но воплотилось только сейчас.
Tags: sisters of battle, wh 40000, доброта, дружба - это магия, жизнь - это боль, комиссар, медики, много скальпов, мужское, не зассали, не фоллаут, нет фоллаута, резать по живому, творческое, тыщ-пыщ, фауна, хорошие картинки, человечность, юные школьницы
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 66 comments
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →