bigfatcat19 (bigfatcat19) wrote,
bigfatcat19
bigfatcat19

Categories:

Герои на службе Добра. Часть II.

4. варвар

В одном племени Северных Мародеров-Варваров жил молодой Мародер-Варвар, которого племя очень и очень стыдилось. Нет, наш герой был смелым, хорошо подкачанным, парнем, никогда не пропускавшим священные Дни Ног. Кожано-меховые семейные труселя с заклепками на нем сидели как влитые (кожано-меховые стринги с заклепками в племени не носили, потому что когда среднегодовая температура за окном редко поднимается выше минус пяти по Цельсию, стринги, пусть даже с полосками меха - это чересчур экстремально). Огромные наплечники с шипами совершенно не мешали юному убийце двигаться и даже делать широкие, поистине варварские движения двуручным топором.

Вообще, двуручным топором наш герой владел на диво хорошо. Об этом говорила коллекция черепов разнообразных монстров, украшавшая забор его варварской избы. В бою он всегда сражался впереди, уступая дорогу только вождю, потому что этот придурок, обожравшись мухоморов, не разбирал своих и чужих, так что тут проявлялась и не трусость вовсе, а просто варварская рассудительность. Нет ничего героического в том, что тебе под спидами раскроит башку кто-то из своих. Таких неудачников даже в Валгалле сажают за позорный стол, к которому ни одна валькирия не подойдет, не то что потащит участвовать в кровавой битве-оргии. В общем, герой был вполне северный и мародерский. Однако племя его все-таки стыдилось. Потому что северные мародеры-варвары всегда с трепетом и глубоким уважением относились к своей древней культуре, а с этим у юноши было не очень. Например, он напрочь отказывался отращивать длинную бороду, заплетая ее в многочисленные косички, и выбривать голову в замысловатую прическу. Ни один барбер племени не мог похвастаться, что его бритвы и ножницы погуляли по голове нашего героя. Вместо этого молодой варвар носил стильную острую бородку, залихватские усы с завитыми концами, а волосы и вовсе отрастил длинные, при этом регулярно их мыл. Далее, наш варвар не любил морские походы. Ему видите ли не нравилось, что у драккаров северных мародеров варваров только одна мачта, которую поддерживают от силы четыре каната. Молодой герой зачем-то мечтал, что он будет обрубать канаты и, держась за свободный конец, красиво перелетать над битвой с носа на корму и обратно. Один раз он попытался провернуть такое в бою, но мачта упала, и после сражения юношу долго били всей командой. Как будто мало всего перечисленного, молодой варвар имел какие-то извращенные представления о том, как следует поступать с побежденными. Вместо того, чтобы подвергать поверженных врагов диким кровавым пыткам, он постоянно пытался с ними подружиться, чем вызывал у несчастных культурный шок и самое искреннее негодование. Варвары, которым вместо Кровавого Орла предлагали выпить мьёда, вместе полюбоваться прекрасным видом северного сияния над ледяным фьордом, а потом и вовсе побрататься, рыдали, как дети, которым запретили тыкать раскаленной кочергой в рабов, и со слезами благодарности встречали смерть на колу или в змеиной яме, которой их с глубокими и искренними извинениями подвергали остальные члены племени. А чего стоило отношение юноши к изнасилованиям? Он просто отказывался в них участвовать, даже в групповых! Мало того, он постоянно вступался за пленниц, чем вызывал у последних чувство глубокой обиды, переходящей в ненависть и презрение. Да и вообще отношение молодого варвара к женщинам нельзя было назвать здоровым. Во-первых, он никогда не хватал их за сиськи и прочие части тела, не прижимал в темных местах и, как мы уже сказали, не насиловал. Вместо этого он говорил им висы, в которых сравнивал несчастных то с богинями, то с валькириями, а то и вовсе со звездами, луной и солнцем. Он говорил, что румянец на их щеках сияет, подобно заре над океаном, что синева их глаз может посрамить небо ясным весенним днем, а волосы блестят ярче, чем золото. Надо ли говорить, что бедные женщины, привыкшие к тому, что мужчины в качестве комплиментов отдают должное размеру их грудей и зада, или обещают такой бурный секс, что после него неделю будет больно сидеть, от подобных бесстыжих слов часто впадали в истерику. Старейшины несколько раз пытались усовестить нашего героя, объясняя ему, что в их племени так себя вести не принято. Если ты по этим самым делам - сходи, вон, к Томному Олафу: Gay, который живет у Вонючей Ямы (Вонючую Яму прозвали так за то, что по трезвяку племя ходило к этому зловещему провалу справлять в него малую и большую нужду). Но молодой варвар отказывался идти к Томному Олафу. Он не видел в этом никакой нужды, потому что ему нравились женщины. Юноша просто не мог понять, почему их нужно обязательно насиловать, когда вместо этого можно почитать стихи, подарить букет красивого цветного мха (с цветами в тундре большую часть года было напряженно) или собственноручно сделанные (а не содранные с изнасилованного трупа) сережки или браслет. Одним словом, отношение к юноше в племени было, мягко говоря, сложным. Впрочем, он был хорошим воином, и, скорее всего, соплеменники и дальше прощали бы ему некоторые странности, если бы не одно очень большое "но", заключавшееся в манере боя молодого варвара. Как мы уже сказали, наш герой великолепно владел топором. Проблема была в том, КАК ИМЕННО он им владел. Последним бревном, сломавшим спину мамонта, стала битва с одним из соседних кланов. По традиции перед резней оба племени выставили поединщиков, чтобы как следует разогреть участников. Старейшины великодушно предоставили молодому воину возможность реабилитироваться перед соплеменниками и послали на драку как раз его. Все предвкушали добротное рубилово, возможно даже вспарывало животов и, если повезет, выдавливало глаз и отрывалово головы. Какого же было разочарование собравшихся, когда юный варвар, поскакав вокруг оппонента с как-то совершенно по-олафски поднятой над головой левой рукой, через пять минут заколол несчастного своим топором. На полчаса над тундрой, океаном, горами и собственно варварами воцарилась звенящая тишина. Потом враждебное племя, не говоря ни слова, не выразив своего негодования даже плевком, повернулось и пошло прочь. Больше оно никогда не соглашалось сражаться против тех, кто так бесчестно пренебрегает священными обычаями битвы, которая, как известно, есть подношение богам. В результате племя молодого варвара было навсегда покрыто позором. Терпение старейшин лопнуло, и юношу выгнали прочь, напоследок как следует напинав по заднице. Оторванный от корней, ненавидимый самыми родными людьми, юноша долго скитался сперва по Северным Пустошам, потом по более теплым землям. Дни, недели и месяцы проходили, как в тумане. Он не видел для себя радости или надежды в этой жизни. Северные мародеры-варвары гнали его прочь потому, что он был не такой, как они. Жители изнеженного юга пытались гнать его прочь (у них не очень хорошо получалось) по той же причине, но с другого конца. Много раз юноша подумывал о том, чтобы броситься на свой топор и разом прекратить мучения, но воля побуждала его идти вперед. Среди изнеженных южан, которые из-за трусости и слабости никак не могут смириться с тем, что в этом мире они никому не нужны, и впереди их ждет только страдание и смерть, есть поговорка: "Тьма гуще всего перед рассветом". Как ни странно, с нашим героем все оказалось именно так. Однажды молодой варвар, как в бреду, брел по какой-то дороге, и внезапно услышал впереди шум битвы. С трудом собравшись с мыслями, он присмотрелся и увидел перед собой холм. На вершине холма сбились в кучку несколько девочек явно несовершеннолетнего возраста (и не забудьте, что у нас тут мир Высокого Фентези, где возраст согласия наступает примерно с пятнадцати лет, местами еще раньше, а в самых глухих уголках о таком понятии и не слышали). Одним словом, несчастные дети сбились в кучку, в ужасе глядя на подступающих к ним Демонических Орков-Насильников и Необузданных Минотавров. Единственным защитником детей был воин в разорванной по бокам длинной белой одежде со священными символами. Хотя правильней будет сказать: защитницей, потому что отвратительных тварей из последних сил сдерживала ударами булавым самая прекрасная, чистая, скромная, белокурая дева, чьи щеки, вернее, ланиты, были подобны утренней заре, а полные мольбы и слез голубые глаза сияли, словно самый чистый лед под утренним солнцем. Быстро проведя эту оценку внешнего облика и внутреннего мира бесстрашной воительницы, наш герой с яростным боевым кличем, издаваемым хорошо поставленным баритоном, кинулся в схватку. В несколько мгновений проткнув насквозь десятерых орков молниеносными выпадами своего смертоносного топора (трех в прыжке и четырех - в падении), юноша упал на колено перед несколько ошеломленной девой-воительницей. Прижав левую руку к груди (правой он продолжал методично закалывать орков и минотавров) наш герой принялся с жаром объяснять даме, что в день, когда боги спустили ее на землю, небеса померкли, лившись большей части своей красоты, а богини любви долго рыдали, провожая свою королеву. Что дни становятся длиннее и теплее, потому что Солнце отказывается уходить за горизонт, не насмотревшись на самую прекрасную деву, что когда-либо ступала по земле, а Луна, наоборот, не хочет выходить на небосвод, не в силах признать, что в мире есть кто-то, прекрасней, чем она. Что... Мы не знаем, как долго наш герой еще выговаривался всем, что скопилось у него на душе за долгие годы, но в этот момент последний похотливый орк мешком сполз с его топора. Варвар на секунду замолчал, чтобы перевести дух, и тут прекрасная дева упала перед ним на колени (к счастью юноша по прежнему был коленопреклонен, так что никакой двусмысленности при этом не возникло), схватила его огромную левую ладонь своими маленькими ручками и прижала к своей прекрасной груди. Могучий воин заглянул в ее сияющие счастьем голубые глаза и, переполненный чувствами, грохнулся в обморок.

воин

Тот день у клерика-суккубы как-то сразу особенно не задался. Ей доверили довезти до города из сельского монастыря юных послушниц. Строго говоря, это было совсем не ее дело, потому что в данной местности суккуба занималась тем, что боролась с эпидемией, поражавшей женщин детородного возраста. Обнаружив источник болезни, поразив злобного колдуна и внедрив среди сельских жителей основы гигиены, девушка уже собиралась возвращаться в крепость, где ее ждали друзья, теплая ванна, чистое белье и любимые романы, когда знакомая настоятельница ее знакомой настоятельницы буквально со слезами на глазах умолила ее взять с собой в город десять молоденьких дурочек, которых знатные родители на лето отправили в монастырь от грехов подальше. Тяжело вздохнув, суккуба согласилась. Увы, все сразу пошло наперекосяк. Четверо монастырских воинов, которых выделили в качестве сопровождения, были дряхлыми стариками. Двое кучеров постоянно похотливо поглядывали на нее и ее подопечных, и на первом же привале, коварно хохоча, угнали повозки прочь. А буквально через несколько минут на ошарашенных таким предательством девушек напали демонические орки и необузданные минотавры. Это, разумеется, был коварный заговор, который почти увенчался успехом. Старики отважно сражались, но пали смертью героев в первую же минуту битвы. Суккуба, истратившая всю волшебную силу на борьбу с болезнью, могла лишь отбиваться булавой. Все должно было закончиться очень плохо, и тут... И тут появился Он! Да, этот воин выглядел немного не так, как Белые Рыцари ее романов. Его одежда была несколько скуднее, чем требовали приличия, доспехи ограничивались шипастыми наплечниками и клепаным щитком, прикрывавшим... Некое место. Вместо изящного Светлого Меча воин поражал врагов гигантским двуручным топором, причем делал это очень необычным способом. Но все эти несоответствия ничего не значили, ведь перед суккубой был самый настоящий РЫЦАРЬ ЕЕ МЕЧТЫ! Его глаза метали молнии, но взгляд был кротким и полным доброты. Его руки были сильны до неприличия, но как изящно он приложил левую ладонь к груди! А когда он открыл рот, суккуба чуть не потеряла сознание, услышав, как этот глубокий баритон произносит слова, среди которых не было ни "сисек", ни "жопы", ни "перепихнемся", а лишь чистая поэзия любви и красоты. Многострадальная дева поняла, что наконец-то встретила своего героя.

Когда молодой варвар пришел в себя, он чуть снова не потерял сознание. Его голова покоилась на коленях прекраснейшей из дев, взгляд синих глаз которой был полон сочувствием, добротой и... Тут наш герой резко оборвал себя - ведь не может же быть, чтобы та, чья красота превосходит красоту богинь, смотрела с любовью на простого воина, пусть и поэта и... Но тут дева склонилась над ним и голосом, подобным пению птиц, спросила: как себя чувствует прекрасный рыцарь?

Когда Старый Полудин и Добрый Вервольф, запыхавшись, добежали до места недавней битвы, им пришлось проталкиваться через стадо оленей, здоровенных пушистых зайцев и гигантских, не менее пушистых, белок, окруживших холм и смотревших на его вершину огромными влажными глазами. Повсюду летали и пели птицы, благоухали цветы, а девочки-послушницы с рыданиями облепили воинов и просили увести их отсюда, потому что невозможно же такое слушать уже четвертый час. На вершине холма сидели, взявшись за руки, суккуба и варвар, и, не сводя друг с друга влюбленных глаз, ни разу не повторясь, говорили о любви. Вервольф лег на землю, полуморфировал в фурри и, закрыв морду лапами, заскулил в благоговейном ужасе. Полудин вздохнул и подумал, что им в отряде как раз не хватало барда.
Tags: warhammer fb, азаза, викинги, вкусная и здоровая пища, доброта, жизнь - это боль, мужское, не Fallout, не фоллаут, творческое, человечность, шей, юные школьницы
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 45 comments
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →