Однако, прежде чем перейти к рассказу о пятом участнике экспедиции капитана Салливана, следует немного рассказать о месте его рождения – Волт Сити (Vault City), Метрополия NCR.
После сравнительно мирного включения города в состав Республики, множество слуг получили полное гражданство, что несколько снизило средний уровень жизни, но способствовало улучшению генофонда и некоторому моральному взрослению коренных жителей. Проще говоря, население города вытащило голову из задницы и осознало, что за стенами их маленького технологического рая существует огромный мир. Как ни странно, но, познакомившись с этим миром, жители Волт Сити стали гораздо терпимее и гуманнее к прочим обитателям пустошей. Не случайно, сенаторы города уже десятки лет составляют костяк фракции «Голубей» в парламенте Республики.
Волт Сити по прежнему обеспечивает своим жителям лучшее образование и медицинское обеспечение на всем Западе США. Врачи, инженеры и механики из города легко находят высокооплачиваемую работу в любом уголке Республики. Однако желающих покинуть уютный и безопасный мир внутри городских стен (уже третьего их кольца) ради опасностей и лишений жизни в Пустошах находится немного.
Хуан Аарон Валдез (Juan Aaron Valdez) родился в Волт Сити Метрополии NCR в 2265 году. Его родители были техниками, обслуживавшими механизмы и машины убежища – профессия сложная, но престижная. Высокий социальный и материальный статус семьи позволил Валдезам нанять для своего ребенка личную воспитательницу. Именно эта женщина – иммигрантка с Востока, получившая образование в городе, обратила внимание на некоторые особенности развития юного Хуана. Малыш был всегда очень серьезен, почти не смеялся и не агукал. Его не тянуло ни к родителям, ни няне. Впрочем, моторика младенца развивалась нормально, ползать и ходить он начал вовремя. Из игрушек мальчик предпочитал кубики, которые из которых он выкладывал сложные, но всегда повторяющиеся узоры. Хуан заговорил несколько позже обычного для детей возраста, и, в отличие от обычных двухлеток, говорить не любил. Он не придумывал слова для обозначения предметов, не лопотал постоянно себе под нос, и ему не нравилось, когда кто-то пытался с ним заговорить. Маленький Хуан не стремился к общению со сверстниками, на детской площадке он предпочитал забиться куда-нибудь в уголок со своими драгоценными кубиками и выкладывать узоры. Если кто-то из детей пробовал заговорить с ним, позвать играть или начинал задирать, мальчик просто ковылял в другой угол. Хуан был, в общем, довольно тихим ребенком, однако когда другой мальчик, сильный и крупный, однажды нарочно пнул ногой его конструкции, да еще начал при этом смеяться, юный Вальдез кинулся в драку, и прежде чем мать успела его оттащить, здорово разбил обидчику лицо деревянным кубиком. В результате, миссис Вальдез и ее сын перестали бывать на детской площадке города. Впрочем, Хуана это нисколько не огорчило – раскладывать кубики он мог и дома.
Эти кубиковые последовательности и конструкции постепенно усложнялись. Однако, каждый раз, перейдя к новому набору узоров, мальчик на месяц, на два, а иногда и на полгода занимался только им: он снова и снова выкладывал сложные трехмерные структуры из деревянных кубиков и кирпичиков, и каждый раз эти структуры были точно такими же, что он строил вчера. Затем словно происходил какой-то скачок, и мальчик начинал созавать совершенно новый узор.
Когда пришло время идти в школу, Хуан, как и прочие дети его возраста, прошел обследование на автомате оценки интеллектуальных способностей. Его IQ оказался довольно низок – 92. Реакция мальчика на внешние раздражения считалась медленной. Хуану было трудно общаться со сверстниками, он не стремился завести друзей и вообще старался избегать любых контактов с людьми. В классе Валдез всегда занимал последнюю парту, где старательно записывал все, что говорил учитель. Разумеется, с таким характером он не мог не стать объектом насмешек одноклассников. Однако на обычные попытки обидеть или оскорбить его, Валдез не реагировал, а когда прочие мальчишки попытались его отлупить, Хуан внезапно бросился в драку с такой яростью, что задиры с плачем разбежались. В конце концов, Валдеза оставили в покое.
В процессе обучения выяснилось, что Хуан плохо приспособлен для самостоятельных исследований, а также решения сложных задач. Там, где для достижения результата требовалось нестандартное мышление, способность анализировать факты и делать выводы, Хуан стабильно получал самые низкие оценки. Однако в тех случаях, когда проблема решалась посредством кропотливых вычислений или повторением определенных, пусть и сложных, процедур, мальчик демонстрировал феноменальные результаты. В общем, с такими данными мальчику была прямая дорога куда-нибудь в службу обеспечения, где его умение виртуозно повторять сложный комплекс действий, не упуская ни одного самого маленького вентиля, пришлась бы как нельзя кстати. Однако, жизнь распорядилась иначе. На одном из занятий по художественному развитию учитель дал школьникам самое обычное задание: перерисовать красивый довоенный пейзаж местности в северной Калифорнии. Все дети более-менее одинаково справились с задачей, выдав картины той или иной степени похожести на оригинал (ну, насколько можно воспроизвести голоснимок на серой бумаге химическими мелками). Однако работа юного Вальдеза резко отличалась от того, что представили его одноклассники. Гордый собой, мальчик положил перед учителем лист, на котором была нарисована очень неплохая топографическая карта местности. На вопрос преподавателя: что это, Хуан с достоинством ответил, что это – та самая долина с горами, которую им показал учитель. Просто так ее гораздо лучше видно, и сразу понятно, что и где расположено. Учитель покачал головой, вздохнул и поставил мальчик удовлетворительную отметку – в конце концов, его карта была нарисована гораздо аккуратней, чем большинство представленных другими учениками пейзажей.
Позже, на совете преподавателей Дома Образования, учитель ради смеха продемонстрировал карту Валдеза. Преподаватель современной географии заинтересовался работой и, узнав точно, какой именно район Калифорнии был на голоснимке, включил компьютер с полным набором довоенных карт. Каково же было изумление взрослых, когда карта Хуана в точности совпала с изображением на экране! Преподаватели немедленно вызвали юного Валдеза и спросили, как это тот ухитрился нарисовать карту по рисунку – может быть, у его родителей есть старинный довоенный альбом карт с видами местности? Такая книга может представлять огромную ценность. Мальчик ответил, что никакой книги у его родителей нет, просто он посмотрел, как изменяется высота гор на голоснимке, посчитал в уме перспективу, получил расстояния между объектами и нарисовал карту. Ведь по карте же представлять местность гораздо проще, чем по картинке? Ошарашенные преподаватели молча переглянулись. Голоснимок – это ведь не голограмма, это та же фотография, на которой за счет некоторых оптических эффектов изображение кажется объемным. Получалось, что мальчик, стоявший перед ними, сумел восстановить трехмерное изображение по двухмерному. Разумеется, речь шла о географических объектах, а не, скажем, голове человека или механизме, но все равно, для того, чтобы совершить подобное, нужны были экстраординарные способности. Потрясенные учителя поняли, что перед ними – савант, редчайший представитель человеческого рода. Тут надо сделать небольшое пояснение. Савантами называют людей, чье психическое отклонение, нередко – аутистического спектра, дает им особые способности в какой-то области человеческой деятельности, а иногда даже в нескольких областях. Одни саванты умеют производить в уме сложнейшие вычисления, другие обладают фотографической памятью, третьи никогда не забывают то, что когда-то услышали. Способностью юного Хуана было безошибочное понимание перспективы и оценки расстояний и высот. Мальчик был уникальным, прирожденным картографом.
Надо сказать, что в силу того, что мониторы довоенных компьютеров были довольно примитивными, они воспроизводили в лучшем случае план местности.
Поэтому, уцелевшие топографические карты представляли собой огромную ценность. К сожалению, в результате ядерного холокоста облик Америки несколько изменился, поэтому создание новых топографических карт и привязка их к существующим электронным картам были важнейшей задачей, стоящей перед Республикой. В общем, нет ничего удивительного, что внезапно открывшийся талант Валдеза сразу приобрел государственное значение. Население NCR насчитывавшее уже несколько сот тысяч человек, постоянно увеличивалось. Торговцы прокладывали новые караванные пути, бигхорнеровые бароны искали свежие пастбища для своих огромных стад. Фермерам были нужны пригодные для обработки земли и источники чистой воды, армия и ученые искали уцелевшие образцы довоенных технологий, оружия и знаний. И везде людям требовались карты. Организацией, ответственной за картографические работы в интересах Республики, был армейский Инженерный Корпус (Field Preparation Corps). Эти несколько десятков человек, в чьи обязанности входило, главным образом, оборудование мест дислокации и укреплений для армии NCR, помимо прочего занимались сбором и обработкой географической информации. Ну, то есть, в теории они должны были этим заниматься, а в действительности, конечно, командование требовало от них в первую очередь организации лагерей, строительства казарм и фортов, а уж всякие эти ваши топографические штучки – это если свободное время останется. Естественно, в такой обстановке заниматься созданием атласов послевоенной Америки было просто некому.
Одним словом, когда разведывательное управление (Intelligence Corps) Республики проведало о том, что в Ваулт Сити есть мальчишка с невероятными способностями картографа, оно тут же постаралось наложить лапы на этот талант. В город со специальной миссией был отправлен офицер Управления. Посланец потребовал от мэра и руководства Дома Образования организовать его встречу с Хуаном Валдезом. Мэр и руководство ответили, что юному Валдезу всего двенадцать лет, поэтому никаких дел с армией он иметь не может и не будет. Надо отдать должное офицеру, он не стал стучать кулаком по столу и применять прочие армейские способы решения проблем. Вместо этого разведчик объяснил, что вовсе не собирается мобилизовать мальчика на службу прямо сейчас. Однако Корпус заинтересован в таком многообещающем кандидате, поэтому армия хотела бы предложить родителям и преподавателям Хуана соглашение: мальчик помимо гражданского будет получать элементы военного образования с упором на топографию, а по достижении 16 лет поступит на службу в Инженерный Корпус в звании кадета. Мэр и преподаватели, будучи в душе пацифистами, наотрез отказались от этого предложения, но тут офицер проявил должную твердость и потребовал, чтобы ему хотя бы организовали встречу с мальчиком и его родителями. Несправедливо решать судьбу юного Валдеза, не рассказав, какие возможности ждут его в будущем. На это мэр, скрепя сердце, согласие дал.
Родители Хуана, в общем, тоже были пацифистами, и, естественно выступили категорически против любого сотрудничества сына с армией. Поэтому для них как гром среди ясного неба прозвучали слова юного Валдеза. Мальчик сказал, что с радостью будет учиться на военного картографа, более того, он готов приступить к обучению прямо сейчас. Когда ошеломленные папа и мама попытались переубедить Хуана, а потом и прямо запретить ему это, мальчик, неожиданно для всех, проявил твердость и сказал, что либо он будет учиться на картографа, либо не станет учиться вовсе и отправится бродяжничать. Родители разрывались между тревогой за сына и радостью за него – впервые в жизни всегда послушный, даже безвольный, Хуан сказал, что чего-то хочет. Твердость, с которой мальчик отстаивал свое мнение, вызвала у Валдезов законную гордость, и они дали согласие на обучение сына.
Так Хуан Аарон Валдез стал заочным курсантом армии NCR. Хуан от природы был неплохо физически развит, но теперь к занятиям физкультурой прибавились строевая подготовка, изучение устава и оружия. Валдез занимался один, по оставленным ему пособиям. Обычному человеку сложно представить, какие колоссальные усилия должен был прилагать мальчик с аутистическим складом психики для того, чтобы самому разрабатывать для себя распорядок дня, назначать тренировки и упражнения. Хуан рано понял, что полностью избавиться от своей болезни он не сможет, но решил хотя бы попытаться жить, как нормальные люди. Четыре раза в год офицер корпуса прибывал в Волт Сити для того, чтобы принять экзамен у Хуана и выдать ему новые задания. С огромным трудом мальчик начал преодолевать свой страх общения. Он, конечно, не мог поддерживать долгую беседу на отвлеченные темы, но, по крайней мере, уже был способен выслушивать подробные инструкции, задавать уточняющие вопросы, подробно объяснять, что имеет в виду в том или ином случае и даже отстаивать свое мнение.
Когда Хуану исполнилось 16 лет, он попрощался с родителями и вместе с офицером, что четыре года назад предложил ему начать обучение, отправился в столицу. Принеся присягу, Хуан Аарон Валдез был принят в ряды армии NCR в звании кадета Инженерного Корпуса. Армейский уклад жизни пришелся юноше по вкусу. Его день имел четкий распорядок, его общение с людьми по службе определялось нормами устава, а вне службы Хуан ни с кем общаться не стремился. Но главное – это карты. В библиотеке корпуса хранились все карты Америки в электронном виде, и тысячи листов бумажных карт. Карты были физические, политические, этнографические, геологические. В атласах, школьных учебниках, отдельные листы и даже сувенирные карты из давно забытых туристических магазинов. Здесь же хранились фото- и голографии. Десятки ящиков бумаги и старинных носителей информации годами пылились в архиве корпуса – старинном здании, сделанном из трех поставленных друг на друга контейнеров. Инженеры, которым нужно было думать о том, как обеспечить жильем сотни солдат расширяющейся Республики, строители фортов и военных лагерей, были рады спихнуть бумажную работу на странного нелюдимого юношу из Волт Сити. На то, чтобы привести архив в порядок, у Хуана ушло три месяца. Совмещение электронных и бумажных карт в общей базе данных заняло полгода. На построение топографических карт по качественным голоизображением понадобилось полтора года. Параллельно юноша занимался выдачей карт по требованиям командования и управления торговли NCR. Картами Валдеза пользовались офицеры, старатели, торговцы Алого Каравана и даже рейнджеры Ресупблики. Все это время Хуана никто не беспокоил – командование понимало ценность нового военнослужащего и старалось использовать талант юноши по назначению.
Через три с небольшим года после вступления на службу, Хуан доложил начальнику Инженерного Корпуса, что у него закончилась работа. Начальник, немолодой майор, заставший еще войны с Анклавом, внимательно выслушал юношу, после чего спросил его: а в чем, собственно, проблема? Ну, кончилась – и кончилась. Место начальника картографического архива так или иначе закреплено за Хуаном, время от времени ему будут подбрасывать новые карты или изображения, так что дело всегда найдется. В конце концов, если бы у него, майора Симкина, вдруг кончилась работа, он, майор Симкин, этому бы только обрадовался. Перед Валдезом встала серьезная проблема. Молодой картограф не понимал своего майора. Хуан вообще не понимал людей, не мог чувствовать их настроение, не разбирался в характерах. Но сейчас он не мог уяснить, почему майор считает, что отсутствие работы – это хорошо. Хуан, сколько он себя помнил, всегда был чем-то занят. Так уж был устроен его мозг, Валдез просто не мог сидеть без дела, ему нужно было чем-то занимать руки и голову. Его отклонение в развитии не оставляло места для хобби, общением с людьми юноша тяготился. С трудом подбирая слова, Валдез объяснил, что на территории Республики, а также в непосредственной близости от ее границ есть немало белых пятен – территорий, к которым не сохранилось бумажных карт и картинок, по которым эти карты можно было бы нарисовать. Он, младший сержант Хуан Аарон Валдез мог бы составить планы этих мест. На складе Корпуса хранится довоенный лазерно-оптический дальномер. Его можно починить, и с таким прибором младший сержант Хуан Аарон Валдез готов обойти все неохваченные картами места Запада. Майор задумчиво почесал подбородок. За три года он так и не смог разобраться в этом угрюмом нелюдимом юноше из города пацифистов. Однако майор знал, что если Хуан Валдез начал говорить о себе в третьем лице, значит, он очень взволнован. Младший сержант волновался редко, но когда такое случалось, обычно все заканчивалось тем, что Валдез замирал по стойке смирно и лишь глотал воздух, словно не в силах найти слова, чтобы выразить свои чувства. Майор не хотел, чтобы у него в кабинете глотали воздух, поэтому он приказал Валдезу идти к себе, сказав, что доложит о его соображениях командованию.
Поскольку начальник Корпуса Инженеров был честным человеком, он действительно представил соображения младшего сержанта командованию армии. Каково же было его удивление, когда командование не только одобрило план, но и приказало выделить детали для починки дальномера, а по завершении ремонта прибора сформировать группу из рейнджера и двух солдат для сопровождения младшего сержанта. Валдезу было приказано выработать план картографирования белых пятен на территории Республики, и через два месяца 1-я картографическая рота армии NCR выступила для топографической съемки северных границ Республики. Это была тяжелая и, зачастую, опасная работа. Четыре человека в Пустошах – это слишком мало, даже если один из них – рейнджер NCR. Враждебная флора и фауна преграждала путь отважным географам. Хищники с разным количеством ног, но неизменным желанием добраться до свежего мяса (и в некоторых случаях - снаряжения) охотились на людей, бросивших вызов неизвестности. Очень скоро сержант Валдез понял, что в Пустошах приходится полагаться не только на винтовки спутников, но и на себя. Хуан был неплохим стрелком, а постоянная практика сделала его настоящим ганслингером. К сожалению, за все время путешествий, молодой картограф так и не научился оценивать ситуацию – ему всегда нужен был кто-то, кто скомандует: «Огонь!» Тем не менее, работа его продвигалась успешно – за четыре года белых пятен на территории Республики практически не осталось. Валдез даже почти подружился с рейнджером, который командовал группой. Оба были молчаливыми, нелюдимыми интровертами, оба могли часами сидеть у костра, не говоря ни слова. Солдаты-сопровождающие менялись каждый год, никто не выдерживал больше в обществе «этих психов», но картограф и рейнджер составили неплохую команду.
В начале 2290 года 1-я картографическая рота была переброшена в Мохаве. Окрестности Нью-Вегаса стали новым фронтиром Республики, и, как вскоре выяснилось, топографических карт этого фронтира в архивах Инженерного Корпуса не сохранилось. После заключения перемирия с Бумерами и пасификации Черной Горы, территории, прилегающие к Нью-Вегасу, стали относительно безопасны, и в Мохаве хлынули сотни переселенцев. Естественно, очень остро встал вопрос создания точных карт, позволяющих провести тщательное разграничение участков и тому подобные работы, неизбежно появляющиеся при освоении новых земель.
К сожалению, одновременно с наплывом колонистов, с востока к границе подступил Легион. Легат Ланий намеревался раз и навсегда разобраться с противником, дважды отбрасывавшим армию Цезаря от Дамбы Гувера. В таких условиях было не до картографирования, поэтому 1-ю картографическую роту на общих основаниях включили в боевой состав войск, защищавших Мохаве. Хуан, как инженер, то есть человек, знакомый со сложными механизмами, получил в дополнение к своему пистолету легкий пулемет. Командовать ротой назначили рейнджера, как наиболее опытного из всех четверых.
Во время Третьей Битвы за Дамбу Гувера 1-я картографическая рота находилась на южном фланге войск NCR, в группировке полковника Хсу. Батальон, в который она входила, попал под фронтальный удар группы супермутантов и принял неравный бой. Все время сражения Хуан со своим пулеметом находился на крайнем правом фланге и в битве не участвовал. Его командир и почти друг назначил его защищать проход в скалах, и Хуан дисциплинированно оставался на месте. Он всегда выполнял приказы с абсолютной точностью. Когда выстрелы стихли, к Хуану подбежал один из солдат роты. Боец был на грани истерики, он едва не набросился на картографа с кулаками, обвиняя того в трусости. Пока весь батальон отражал атаку супермутантов, Валдез отлеживался здесь, в безопасности. Хуан ответил, что он оставался на позиции, которую назначил ему командир. Солдат угрюмо ответил, что рейнджер убит, и командир батальона тоже убит, и лейтенант, принявший командование уцелевшими, приказал отходить. Несколько секунд Хуан молчал. То, что рейнджера больше не было, не укладывалось у него в голове. Рейнджер был всегда, ну, то есть уже почти четыре года. Он показывал, как жить в Пустошах, командовал «Огонь!» и назначил Валдеза защищать этот проход, приказав стрелять во всех, кто будет не в нашей форме. Это почти, как крикнуть «Огонь!» только заранее. Валдез покачал головой, и сказал, что никуда отсюда не пойдет. Командир приказал защищать ущелье, и он будет его защищать. Солдат плюнул, махнул рукой и побежал обратно. Уже отступая в горы, лейтенант и уцелевшие солдаты батальона услышали за спиной длинные пулеметные очереди.
Когда Братство разбило Аукзилия Мутанта, и полковник Хсу отбросил легионеров за Колорадо, поисковый отряд нашел в скальном проходе Хуана Аарона Валдеза. Сержант лежал на куче стреляных гильз, его пулемет был разбит ударом мачете. В плече и груди картографа торчали два обломанных метательных копья, в руке он сжимал пистолет с пустым магазином, а перед позицией валялись пять мертвых легионеров. Сам того не зная, покойный рейнджер спас остатки батальона, поставив в ущелье пулеметчика, не способного уйти с позиции то ли из-за отклонений в развитии, то ли из-за чувства долга. Валдез задержал воинов Легиона, дав время товарищам отступить в безопасное место.
Как ни странно, Хуан выжил, несмотря на ранения. Три месяца он провалялся на больничной койке, но постепенно молодой организм оправился, и Валдез начал понемногу ходить. Через полгода старший сержант Хуан Аарон Валдез рапортовал полковнику Хсу о готовности приступить к несению службы. Хсу не знал, куда ему пристроить молодого картографа. От 1-й картографической роты остался лишь ее инженер, остальные либо погибли, либо уволились со службы. Рейнджеров для сопровождения Хуана у него не было. Подумав немного, Хсу отправил Валдеза на заставу Мохаве с наказом обеспечить топосъемку окрестностей, а также производить опросы возвращающихся с юго-востока купцов. Полковник не знал об особенностях личности Валдеза и не понимал, на какие страдания обрекает молодого топографа, ведь разговоры с людьми, тем более, абсолютно незнакомыми, были для того сущей пыткой. Принимая же во внимание количество радскорпионов и диких гулей в окрестностях Заставы, Валдез имел все шансы закончить свои изыскания в желудках этих зверей.
К счастью, на заставе в это время находился сержант Росс. Росс неплохо разбирался в людях, и сам был в прошлом рейнджером. Неизвестно почему, но немногословный картограф приглянулся бывшему рейдеру. Оба были в одном звании, но если в случае с Россом нашивки означали, что этот человек – действительно командир, то для Валдеза они были всего лишь признаком, что теперь его жалование увеличено на пятнадцать долларов по сравнению с солдатами. Поговорив с начальником заставы, майором Найтом, Росс слегка подкорректировал маршруты патрулирования так, чтобы они совпадали с направлениями, в которых вел топосъемку Валдез. Также Росс взял на себя роль посредника в опросах купцов, задавая тем заранее написанные Хуаном на бумаге вопросы (ответы картограф быстро записывал в блокнот). По вечерам они нередко молчали вдвоем у костра – каждый о своем. Наверное, именно поэтому Валдез был очень огорчен, получив приказ явиться в лагерь МакКаран, чтобы принять под командование вновь сформированную 1-ю картографическую роту. Впрочем, рота успела произвести только одну топосъемку – из столицы прибыл некий приказ, и генерал Мур, которой нужен был картограф для экспедиции в Айдахо, не колеблясь, вписала на это место старшего сержанта Валдеза.
С капитаном. Оба здоровяки:
Итак, встречаем: старший сержант Хуан Аарон Валдез.
Возраст – 25 лет, рост – шесть футов восемь дюймов, IQ – 92, савант, способности – картография и объемное восприятие изображений. Хуан страдает легкой формой аутизма, однако благодаря строгой дисциплине и железной воле умеет преодолевать худшие проявления болезни. Так, он никогда не позволял себе поддаться гневу, способен менять распорядок своей жизни и, в общем, может общаться с людьми, хоть и старается избежать этого. Благодаря своим картографическим походам, Валдез неплохо развит физически. Волосы у нашего героя густые и довольно длинные, чтобы пряди не лезли в глаза, Хуан перевязывает их красной лентой. Валдез довольно красив своеобразной мужской красотой, но в его облике, взгляде и манере держать себя чувствуется какая-то отстраненность, которая отталкивает от Хуана людей. Впрочем, Хуан этому только рад. Валдез старается как можно меньше общаться с людьми. Дело в том, что он совершенно не способен разбираться в их настроениях, душевном состоянии, словом во всем, что необходимо знать и понимать для того, чтобы при общении не ранить человека. Люди, узнавшие его получше, (их очень немного), ценят такую тактичность и прощают Хуану неосторожные слова, которые у того иногда вырываются. В экспедиции Валдез старается держаться поближе к Россу, с которым они стали почти друзьями. Капитан Салливан пугает старшего сержанта до дрожи. Тем не менее, как ни странно, именно со Стальным Ублюдком Хуану разговаривать проще всего – капитан настолько превосходит людей мощью своей личности, что Валдезу кажется, что он общается не с человеком, а с машиной, которую невозможно обидеть, и у которой просто нет никаких чувств. От прочих участников экспедиции Хуан старается держаться в стороне. Однако искренняя забота, с которой Карен - его лечащий врач после ранения, спрашивает, как он переносит переходы, не открылись ли раны (надо признать, раны у него были почти смертельные), кажется, положительно влияет на нашего саванта. В экспедиции есть еще один человек, с которым Хуан нашел общий язык, но об этом будет позже. Ах, да, Валдез, кажется, начал понимать писк и бибиканье “ED-E”, во всяком случае, пару раз, когда Джон Смит бывал в отлучке, летающий шар обращался напрямую к нашему картографу, и тот, к общему удивлению, переводил эту странную техноречь.
Хуан – единственный из участников экспедиции, кто одет в форму NCR. Это связано с тем, что Валдез, как правило, очень долго привыкает к новой одежде и снаряжению, поэтому генерал Мур решила, что если один будет в хаки – это беда небольшая. Ну мало ли, может он – дезертир. Хуан вооружен 10 мм пистолетом. Главная часть его снаряжения – это старый добрый лазерно-оптический дальномер M-1 (в американской армии любой предмет техники или вооружения называется М-1. Иногда – М-2. В крайнем случае – М3. В совершенно исключительной ситуации – М-4). Помимо дальномера Валдез несет с собой переносной армейский банк данных – могучее устройство, способное хранить до пяти мегабайт (!!!) полезной информации, и при этом защищенное от пыли и ударов.
Модель – Dystopian Legion, прямо из коробки.